Мы рождены не для парада…

«Мы рождены не для парада. Вся наша жизнь – жестокий бой. Пройдет гвардейская бригада, где не пройдет никто другой». Этот гимн 3-ей отдельной гвардейской Варшавско-Берлинской Краснознамённой ордена Суворова III степени бригады специального назначения бывший её солдат Азамат Тимербаев никогда не слышал. Сочинили, наверное, позже. После списания его по ранению. Говорят, до прихода экс-министра обороны Сердюкова в стране было пятнадцать гвардейских бригад, осталось четыре. «Жертва любви» нанесла такой сокрушительный удар по армии, что в другие времена её бы просто расстреляли. Не при Путине.

Азамат Темирбаев политики не касается. Он даже от ветеранов войны держится в стороне. В 2008 году, вернувшись из госпиталя, возглавил КФХ, созданное многочисленными родственниками, стараясь самостоятельно работать на тракторе и на комбайне. Не впадает в депрессию, но и радости особой от происходящего не испытывает. Общается в основном по электронной почте с сослуживцами и медсестричками, выходившими его в госпитале. Он очень скромен и немногословен, от прессы предпочитает скрываться, поэтому говорим с его отцом, Срмжаном Тюлюгеновичем.

– Что для вашей семьи значит День Победы?

– День Победы для нас – всё! Тем более, у меня сыновья военные. Старший, 29-летний Азамат, попал после школы в Третью бригаду спецназа ГРУ, она базировалась тогда в поселке Рощинский в Самаре. Был заместителем командира группы. Во время командировки на Северный Кавказ пацанов собой прикрыл. Нет одной руки, одной ноги, в теле осталось 18 осколков, был контужен. А поскольку не погиб, ограничились Орденом мужества и двумя медалями.

Пока средний, Арстан, в Московском высшем военном командном училище учился, в четырех парадах победы участвовал. Даже медаль есть. Мы его по телевизору всякий раз высматривали; был то четвертым справа, то седьмым слева. Вернее, мать смотрит, а мы – в поле, нам и смотреть-то особо некогда. Так, если во «Времени» покажут, ищешь, где московское мотострелковое училище. Оно единственное, кому разрешено принимать присягу на Красной площади. После распределения служил на Сахалине командиром мотострелковой роты, теперь в Самаре.

Младший, 25-летний Руслан, служит на Сланцевом Руднике в 25-й отдельной роте ПВО контрактником. Заочно поступил в Московскую финансово-промышленную академию, в мае – защита диплома.

Победа – это святое. У меня два деда на войне были. Материн отец погиб под Ленинградом, сестренка и братишка туда ездили, видели большой памятник и его фамилию в списке похороненных. Второй дед после войны ослеп и умер.

– Вы сыновей часто ругали?

– Я их и в детстве пальцем не трогал. Это не мой стиль. Сейчас они взрослые, самостоятельные, все трое не пьют не курят, палку не перегибают, с трезвой головой ко всему относятся, а значит, по пьяной лавочке солдат муштровать не начнут, это радует.

Срмжан Тюлюгеневич Тимербаев, фермер из поселка Ленинский Озинского района, – пенсионер МВД и отец трех замечательных сыновей, трех отличных солдат. В канун праздника мы с ним рассуждаем о том, как нужно воспитывать детей, чтобы в старости не было за них стыдно.

– Мы – коренные россияне. Прадед в Астрахани баржи таскал. Помня о предках, сыновей как-то к порядку приучал – чужого не трогать, своё стараться удержать. И потом, в будущее всегда надо верить. Просто надо нишу свою найти, где ты позарез нужен, потому что молодые как слепые котята. Нужно разглядеть, какие у ребенка склонности.

Мои мальчишки, когда мы землю взяли, после уроков выбегали на Пионерскую улицу, где проходит рейсовый автобус, и, доезжая до Сланцевого Рудника, находили меня в поле. Просили дать порулить два-три круга. А дальше не слезали с трактора до вечера.

Когда Азамат поступал в Сызранское высшее военное авиационное училище, я его туда сам повёз и сам же приехал забирать. Полковник, который принимал один из экзаменов, признался: «Ваш сын держал так горизонт вертолета, как не держат выпускники. Я его спрашиваю: Ты где учился, в авиашколе? У папки на тракторе, – отвечает. – У него два рычага, а один, как всегда, не работает. Отчислили его потому, что список первокурсников ещё с зимы был проплачен». Кто знает, как бы жизнь дальше повернулась, если б не проклятая коррупция.

Который год семью Темирбаевых преследуют неудачи. «Чья-то зависть на нас легла», – говорят они. Из-за постоянных засух и ненастья, того же града, несмотря на все свои старания, больше шести центнеров с гектара не получают. После приобретения якобы по льготной 20-процентной федеральной программе комбайна «Вектор» затянулась на шее долговая петля. Государство не выполнило своих обещаний, пришлось ежемесячно вносить в банк больше ста тысяч рублей.

В выигрыше оказался тот, кто не поверил обещаниям. А этим ещё платить миллион семьсот тысяч. В 2013 году Темирбаевы, одни из немногих в районе, дисциплинированно провели агрохимическое обследование почвы, а компенсацию за него так и не получили. Их опять обманули. В общем, фермерское хозяйство и тонуть не тонет, и развиваться не может.

Несчастья заставили верить в приметы. Старое кладбище, принадлежащее, по словам долгожителей, помещику Кирьяку, опахали, пригласили туда всех крещеных и некрещеных, батюшку привезли, службу отстояли, крест трех с половиной метров на бетонной плите поставили. Не то чтобы ждут милости Божией, просто традиции чтут.

Срмжан Тюлюгеневич, опять-таки, мечеть помогал другу строить. Возил воду, кирпич, фундаментные блоки. В спонсорской помощи Темирбаевы от других не отстают, руководствуются принципом: «Никогда богато не жили, нечего и начинать». У них даже калитки на фазенде нет. Все идут со своими проблемами, никогда никому ни в чем не отказали. Кому дорогу в снегу пробить, кому с кормами помочь, кому – с транспортом.

Земля на все сто процентов принадлежит пайщикам, у фермеров и мысли не было её выкупать. С пайщиками расплачиваются добросовестно, по договору, зерно везут прямо с поля, из-под комбайнов.

Поселок Ленинский находится на границе с Казахстаном. Впрочем, спросите лучше, что в Озинском районе не находится на границе с Казахстаном. Тысяча триста гектаров земли, которые обрабатывает КФХ Азамата Темирбаева, несколько лет дожди обходили стороной. В позапрошлом году посеяли 500 гектаров озимой пшеницы, взошла плешинами, по совету специалистов районного управления сельского хозяйства пересеяли яровой, но и на ней больше 5 ц/га не получили. Закопали в землю почти 70 тонн озимой пшеницы, потом 70 тонн яровой.

Озимки совсем нет и в этом году. Посеяли 240 гектаров сафлора, 320 гектаров ячменя, 800 гектаров займет яровая мягкая пшеница Саратовская - 42 селекции НИИСХ Юго-Востока. По возрасту она на пятнадцать лет старше Азамата, районирована ещё в 1973 году.

Семена проверяют на всхожесть сразу. Если есть 90 с лишним процентов, оставляют себе. Остальное реализуют как фураж. Чтобы уж совсем не умирать с голода, торгуют излишками сена. Вот вам и весь нехитрый бизнес. Нетрудно себе представить, какие они получают субсидии, если те напрямую связаны с урожайностью. Такие небольшие фермерские хозяйства, как у Азамата Темиргаева, рукой федерального ведомства фактически уничтожаются. Срмжан Тюлюгеневич искренне не понимает, зачем несвязанную поддержку на растениеводство разделили на два транша. Зачем ему деньги осенью, если весной он не может посеять лишние десять гектаров. Получая рекордно низкие урожаи, вкладывая при этом сумасшедшие деньги в солярку и запасные части, встать с колен просто невозможно. Тут уж, правда, впору запеть: «Мы рождены не для парада. Вся наша жизнь – жестокий бой».

– Как же вы держитесь?

– Мы, знаете, на землю пришли не на пять дней, мы стойкие. Ни у кого ничего не просим. Стараемся выживать и в этих условиях. Никого не хочу ругать, все же прекрасно понимают: гуманитарная помощь, которую мы оказываем Украине, из воздуха не берётся. Где-то по кусочку, но отщипывается. Пусть хоть там будет людям помощь. Самое главное – жизнь без войны. Потому что война для меня – самое страшное. Мои дети первыми в эту мясорубку попадут.