Логотип газеты Крестьянский Двор

Второй Сверху 2

Из «Искры» возгорелось...

– К сожалению, холдинги нас вытесняют. С 1 октября мы не сможем сдавать свое мясо, минуя забойный цех. Рассчитанный на пять голов, он стоит под шесть миллионов рублей. Пусть даже не шесть, а четыре миллиона, но их где-то надо найти. Под кого его строить? Под сто голов КРС, что я держу?! Такое ощущение: кто-то проплатил войну с частником. Ну кто и когда травился деревенским мясом? А молоком?

Когда я учился в школе, у нас был интернат, моя мама недолгое время работала там поваром. За молоком для каши ходили на колхозную ферму, и все дети были здоровы. А сейчас что происходит? Одни люди пишут программы, направленные на развитие села, а другие так начинают закручивать гайки, что селу не вздохнуть.

Без проблем, построим мы убойный цех у себя в районе! Но у нас одна деревня находится за пятьдесят километров, другая – за сорок восемь. Неужели бабушка, которая откармливает свинку, чтобы купить самое необходимое, потому что пенсии не хватает, повезет ее в район? Не знаю, как всё это будет происходить, не знаю…

Это, пожалуй, один из самых длинных монологов не больно разговорчивого депутата Федоровского муниципального собрания Олега Анатольевича Собачко, фермера из села Семеновка. Почти четверть века назад он с двумя братьями, Александром и Юрием, вышел из колхоза «Искра», чтобы после его развала попытаться всё сложить заново.

Федоровские фермеры Александр и Олег Собачко будут молодыми и жизнерадостными до той поры, пока живы их замечательные родители. Нина Ивановна и Анатолий Васильевич, в прошлом колхозный механизатор и доярка, воспитали на своем примере прекрасных сыновей. Про таких еще в шутку говорят, что стержень закладывался чуть ли не с момента рождения. Характерные, упертые, знающие себе цену, не разменивающиеся по мелочам, в каких-то вопросах беспощадные, в том числе и к себе. Свободные и несвободные одновременно.

Герои своего времени. В том смысле, что система ценностей в нас, как мы знаем, встраивается в соответствии с объективными условиями – с тем, как людям удобнее осваивать свою территорию. Например, Урал удобнее всего было покорять с помощью горных заводов. Человек реализовался через свое дело. Соответственно, главным культурным героем на Урале был мастер, человек труда. Южную Россию с ее теплыми реками гораздо удобнее было осваивать хуторскими казачьими хозяйствами. Казачий социум формирует свою систему ценностей, из которых основные – справедливость, равенство. У казаков главный герой – какой-нибудь Стенька Разин, который восстанавливает социальную справедливость.

Центральную Россию гораздо проще было осваивать сельскохозяйственными общинами – например, помещичьих хозяйств. Для них основными ценностями стали собственность и власть. Главный среднерусский герой – богатырь. Север и Сибирь покорялись промышленным артелям, в них основная ценность – предприимчивость, соответственно, главный культурный герой – какой-нибудь Садко. Так устроена Россия.

Признаться, я прежде никогда не задумывалась, что за люди живут в Федоровском районе. Судя по осторожности в высказываниях, никакие они не революционеры, не радикалы и не мятежники. Индивидуалистами их тоже не назовешь – Олег Анатольевич признается: еще неизвестно, он командует людьми или они им. Скучные порядочные люди, педантичные и чем-то даже занудливые, про которых писать очень тяжело, потому что с лету не понять, что ими движет. Землепашцы, которые страшатся перемен? Или, напротив, совершенные преобразователи жизни в той форме, которая не противна ни им самим, ни окружающим?

Судите сами: выпускник Марксовского техникума механизации, Олег Собачко три года работает в Тольятти мастером механосборочного цеха на Волжском автомобильном заводе. Другой бы постарался закрепиться в цивилизации, а этот сбегает домой в деревню, которой даже в годы советской власти асфальта не досталось.

– Не понравилось. Домой хотел, – объясняет сегодня свой поступок наш герой. Тянет, видишь ли, его к реке Еруслан с его камышовыми заводями, к степным заповедным просторам.

Сейчас почти каждое утро, в четыре часа, словно по будильнику, уходит в поля. Пешком. Не один, а со среднеазиатской овчаркой-алабаем по кличке Гарольд размером с теленка. Человеку нет пятидесяти, собачьей породе – свыше восьми тысяч лет. Согласитесь, им есть что обсудить. И они действительно беседуют, изливают друг другу душу. Я видела глаза этого «щенка» – не каждый мудрец так смотрит.

В фермеры Олег Собачко вышел, когда ему исполнилось 23 года, и причин того решительного поступка сейчас не помнит. Совсем.

– Молодыми, зелеными были, в голове бурлило. А сейчас устали от всего.

Самым революционным селом в начале девяностых годов в Федоровском районе, как мы поняли, были Морцы. Тамошнее хозяйство первым развалилось на части, за ним последовала Семеновка. Знаменитое комсомольское звено (Олег в нем работал на тракторе Т-4), человек десять, вышло в полном составе, и среди них три брата Собачко: Александр, Олег, Юрий. Два родных и один двоюродный, он сейчас трудится в Балакове. Каждому открыли свое КФХ, каждому дали в руки печать. Начинали с 90 гектаров пашни и двух тракторов. Один колхоз выделил, а еще один, ДТ-75, сами купили.

Никаких комплексов по поводу собственной некомпетентности или робости не испытывали. Если нужно было проконсультироваться, обращались к такому же фермеру – Евгению Анатольевичу Ахматову, бывшему агроному, ныне покойному.

«Две головы не бывают одинаковыми, даже если они похожи друг на друга»

«Две головы не бывают одинаковыми, даже если они похожи друг на друга». Эта фраза принадлежит Олегу Собачко, ею он объясняет, почему в 2004 году братья Александр и Олег, не ругаясь, отмежевались и разделились. Руководитель должен быть один, решили они, и сейчас младший даже немного обгоняет старшего. Например, в прошлом году к Олегу в гости приезжал губернатор Валерий Радаев. Поучаствовал в открытии механизированного тока производительностью 50 тонн в час и зерносклада емкостью 1,5 тысячи тонн. Никакой крутизны, с виду самый обычный мехток, собранный по винтику местными мужиками-умельцами, дорог Олегу Анатольевичу как символ экономического роста. Как-никак, сумма вложений в «инвестиционный проект» превысила 17 миллионов рублей. Для степного хозяйства, пережившего одну засуху за другой, это большие деньги.

Вторая знаковая для Семёновки стройка – реконструкция типового здания старых колхозных мехмастерских, которые долгие годы служили зернохранилищем. Здесь уже установлена кран-балка, проведен свет, а вскоре поставят печь, заполнят трубы незамерзающей жидкостью, застеклят поликарбонатом окна, перекроют крышу шифером. И тогда можно будет формировать площадку будущего машинного двора, перегонять сюда технику.

Неподалеку, воспользовавшись небольшим перерывом в полевых работах (сейчас одна забота – культивация подсолнечника да химзащита), у «пистолетов» бывших колхозных ферм рядом с краном суетятся несколько человек. Думают, как очередной памятник деревенскому раздолбайству («А кто разрушал? Мы же сами разрушали», – констатирует Олег Анатольевич) превратить в зерносклад. Первый эксперимент по возрождению прежнего колхозного имущества закончился удачно, половину крыши новенького самодельного склада уже накрыли профнастилом. Теперь очередь за новой, более мощной, весовой.

На самом въезде в село – то, что принято называть фазендой. Веселый домик-конторка с пасущимися на въезде лошадками. Здесь проводится утренняя планерка, готовятся сытные обеды для развоза по полям, кушают механизаторы, занятые на ремонте. Территория бывшего колхозного автопарка до отказа забита самой разнообразной техникой, в укромном углу – два немецких комбайна Fendt, свидетельство «безрассудной расточительности» хозяина. Когда-то они заменили сразу три отечественных «Нивы», но и сегодня к ним Собачко приводит всех своих гостей, поскольку именно эту технику считает настоящей. Слабое место петербургских «Кировцев» – коробки, самарский опрыскиватель «Туман» хромает на обе ноги, немецкий Fendt есть Fendt.

В одном периметре с техникой – небольшие гаражи и мастерские, склад для хранения запасных частей, мини-ферма на сто голов КРС.

Но главное богатство – это, конечно же, люди. Правая и левая руки, опора, тыл и просто соратники. Красивые российские мужчины-степняки. Представители династии Килочко: Сергей Анатольевич, Александр Анатольевич и его сын Дмитрий, их однофамилец Сергей Николаевич Килочко, отец с сыном Чипцовы, три брата Кудрявцевых: Евгений Николаевич, Василий Николаевич и Валентин Николаевич, заместитель Собачко – Сергей Петрович Жиздюк и агроном Виталий Алексеевич Куценко. Можно было бы, конечно, назвать фамилии всех 28 работников КФХ, но я боюсь забыть про Евгению Валерьевну Собачко, жену и одного из учредителей хозяйства. Мой любимый писатель сравнил неудавшуюся человеческую жизнь с табуреткой. Вроде и четыре ножки, а опереться не на что, спинки не хватает. У Олега Анатольевича Собачко с любовью всё в порядке, ему есть не только с кем поговорить, но и помолчать. Жена и помощница в бухгалтерии, и советчик, и спутница во всех его поездках. А ездит он много, потому что любит учиться, не пропускает ни одного стоящего семинара. Да и уговор секретный меж ними существует: если с Олегом что-то случится, Евгения дело его жизни непременно продолжит. Так и живут.

На самом деле у наших супругов два дома. Один находится в центре села, а второй – здесь же, во второй половинке одноэтажной конторы. Рядом – сад с парником, виноградник, симпатичный цветник. Безо всякого внутреннего забора. Так получается, что, выходя на улицу, фермер сразу же оказывается на работе, а зайдя в дом, невольно подрабатывает сторожем. Впрочем, в домашнем хозяйстве Собачко всегда все было нараспашку, и никогда ничего не пропадало.

Не замахивайся на то, что не сможешь поднять

Каждое фермерское хозяйство, как и каждая семья, счастливо по-своему. У добряка отца, который до сих пор разводит голубей, не могли вырасти иные по характеру дети. Даже если они прагматичны, как немецкие бюргеры, генетически это те самые украинцы, которые пришли когда-то, лет двести назад, осваивать приграничные земли, да так и остались. Эти «забижать» никого не будут, но и своего не упустят.

Многие годы Олег Анатольевич Собачко создавал в своем селе территорию стабильности, отказываясь, если наступали засуха или неурожай, от, казалось бы, самого необходимого. По-другому никак, доказало время. На месте десяти хозяйств осталась тройка самых упрямых и самых расчетливых. Братья Александр и Олег занимают пьедестал почета.

Хозяйство Олега объединяет свыше семи тысяч гектаров в Семеновке, Митрофановке, Краснянке, Николаевке, плечо в 30 километров. Паи варьируются от 13 до 19 гектаров.

В собственности только 1300 гектаров, остальное – аренда и субаренда у тех, кто первым сумел оформить землю, но работать на ней не стал. Тема недобросовестных латифундистов для Федоровского района настолько болезненна (35 процентов пахотной земли в районе постепенно возвращаются в целину), что нормальные порядочные фермеры на их фоне выглядят неполноценными гражданами, больными на всю голову патриотизмом. Олег Собачко из их числа. Три года по разрешению администрации обрабатывал землю, а потом выяснилось, что она чужая. И надо искать собственника, чтобы перезаключать договор. Другие бы судиться взялись, а этот отступится.

– Вы когда-нибудь думали о том, что на самом деле земля давно уже ваша? Уж больно много в нее вашей жизни вложено. Вы способны отстреливаться, если ее придут отнимать силой?

– А кто придет?

– Да кто угодно, жадный до чужого добра.

– Если кто угодно, то с этим уже не поборешься.

– Отойдете в сторону?

– Каждый пойдет восвояси. Если в воздухе запахнет революцией, никакая собственность не поможет. К нам много кто сюда заходил с надеждой разбогатеть, и все бросали свои надежды. У нас воды совсем нет. В речке нет. Водохранилище, что строили лет 12 назад, пустое сейчас. И скважин нет у нас. А в тех, что есть, вода соленая. В школе, детском саду и у нас в столовой установлены «Роднички» – фильтры, присоединяемые к кухонному крану.

– А люди?

– Каждый приспосабливается, как может.

Просто толстовщина какая-то. Непротивление злу насилием. Университетский курс филфака. Да мы бы на его месте…

Да, но мы не на его месте. И нам не дана его способность максимально объективно смотреть на себя со стороны. Горожане большие деньги платят психологам за овладение «глубокой осознанностью», нынче она в моде, а тут – пожалуйста, вошла в привычку: что есть, тем и пользуйся; не замахивайся на то, что не сможешь поднять. Такое ощущение, что человек проникся философией Лао-цзы, которая помогает высвобождать жизненную силу из пут повседневности. Крылатая фраза «Познай самого себя», прошедшая сквозь века от эпохи Сократа. Шутка. Недаром он так любит посещать заповедные места и монастыри…

Мы долго думали, чем на самом деле объяснить совершенно рациональный, даже отстраненный подход к действительности (только не к конкретным людям) нашего героя. И наконец нашли оправдание. Когда в течение четверти века ближе к весне ты постоянно оказываешься перед дилеммой, сеять или не сеять, потому что всякий раз нужно не менее 20 миллионов рублей, человек невольно превращается в фаталиста. Иначе психологически не сохраниться.

К примеру, ты тратишь четыре миллиона рублей на приобретение самоходного опрыскивателя «Туман-2» и в очередной раз убеждаешься: чем ниже качество, тем меньше гарантия. Самарское предприятие «Пегас-Агро» дает гарантию не с даты ввода в эксплуатацию, а с момента продажи, поэтому всякий, кто купил опрыскиватель осенью, пролетает. Второй «прикол» – низкий пробег, пять тысяч километров. Гарантия заканчивается максимум через десять дней.

Я пишу это строки с особым, злым, удовольствием. На следующей недели мне предстоит участвовать в Самаре в международной конференции по нулевой обработке почвы и побывать на этом предприятии со своей газетой. Хочется, чтобы генеральный конструктор знал, что его детище саратовские фермеры называют «лисапедом». Ты либо денег с них не бери, либо отвечай, почему коробка от автомобиля ГАЗ, а ходовая – от «Нивы Шевроле»? И почему в китайской коробке самарский подшипник? Стоило выпустить в поле, отвалилось колесо. Сломалась полуось. Почему? Она оказалась не из цельного металла, а из трубы с тонкими стенками. И сварная. В месте сварки развалилась. Пока Олег Анатольевич нам жаловался на колесо, в машине еще что-то заклинило. Надо владельцу завода передать принцип наших фермеров: «Ну не замахивайся на то, что не сможешь поднять»!

– Мы почти каждый год прогораем, – признается нам Собачко. Из-за ценового диспаритета, климата и прочих вещей, но которые он, как руководитель, не может повлиять. Единственное, что ему остается, – оптимизировать затраты, укреплять трудовую дисциплину, увеличивать производительность труда. И не заглядывать далеко вперед, не планировать загодя, потому что перемена не воспринимается как перемена к лучшему. И это качество вообще характерно для наших крестьян.

Хозяйство Собачко обычно вытягивает только две культуры – подсолнечник и нут. В прошлом году нут засох на корню, подсолнечник дал по 4,5 центнера с гектара, а фермер еще умудрился комбайн за свои деньги приобрести. За кредитами в «Россельхозбанк» идет неохотно, но пока склады для хранения всего урожая не построены, без него не прожить. Тридцать первого декабря прошлого года, в четыре часа дня, перечислило казначейство 4 миллиона 700 тысяч рублей, и тут же они разошлись по коммерческим фирмам – поставщикам семян и химии. Те тоже свой бизнес завязывают на экономике таких надежных хозяйств, как КФХ Собачко.

Объективная реальность, данная нам в ощущении

«Бывают люди красивые, но не обаятельные. Значит, душевно бездарные, одна оболочка. К оболочке скоро привыкаешь и не замечаешь, а обаяние побеждает всё…» Это тоже про Олега Анатольевича Собачко. Внешность голливудского актера, такая же пластика, голос Джо Дассена и Тото Кутуньо одновременно. Светлая голова, уникальная выдержка и редкое одиночество руководителя, который отвечает за судьбу тридцати с лишним человек, но за него самого никто не отвечает. Масса проверяющих, недовольных, куражливых, а ты обязан сохранять человеческий облик. Он пытается снять с себя усталость, отвлекаясь то на рыбалку, то на охоту, посвящая себя пешеходным прогулкам, благо места здесь и вправду красивые, Семеновский заказник. Даже без краснокнижной дрофы, переместившейся в сторону Первомайского, здесь, прямо в селе у Еруслана, можно почувствовать, что значит земля обетованная. Федоровская «Югра», территория, которая живет вне исторического времени. В Семеновке сохранились по-настоящему камерный Дом культуры, с колоннами, как в городе; пышная аллея; строгий памятник погибшим воинам; администрация; школа. В ее здании он когда-то получил права на управление трактором, а отец дал практические навыки.

Сейчас общество не понимает, что оно делает, чем занимается, в каком состоянии находится, поэтому героя без мужества и ответственности просто невозможно представить.

– Жил бы в Москве, еще неизвестно, что бы из меня получилось,– говорит на прощание Собачко.

Светлана ЛУКА

Понравилась статья? Поделись:

Комментарии (13)

    Вы должны авторизоваться, чтобы оставлять комментарии.

    нижний2