Закрыто на профилактику...

 

При министре Иване Бабошкине «Наша Марка» еще гремела. При землячке, жене такого же самойловского фермера, Татьяне Кравцевой в «Нашей Марке» гусей нет. Ветеринары получили передых, а то они тут кормились на штрафах, как степные лисы, да и сами фермеры немного успокоились, привыкают к печальной мысли, что их многолетней «авантюре» пришел конец. Потому что перспектив никаких.

 

– А вообще-то гусь – птица хорошая. И главное – нераспространенная. К нам не раз приезжали представители торговых сетей и просили хотя бы по… тонне в неделю. А я так не смогу. Без убойного цеха, без холодильника это просто нереально.

 

Александр Владимирович Коваленко, пытаясь в разговоре сосредоточиться, кладет свои мозолистые руки на стол, и сразу становится видно, почему заезжавший сюда заместитель председателя правительства области Александр Соловьев не воодушевился идеей реализовать на базе этого хозяйства амбициозный инвестиционный проект по производству гусиного мяса. Ничего этот мужик не может, кроме как физически работать, а значит, надо за него ходить по инстанциям и банкам, просить, помогать с написанием проекта и его защитой, потом надо деньги пробивать, следить за строительством, переживать, а в случае успеха – ничего, кроме благодарности, того же копченого гусика в подарок на Рождество, не получишь.

 

Можно, конечно, пойти по другому пути: созвать со всех окрестностей соседей-фермеров, попросить их тряхнуть мошной ради общего дела, создать «гусиный кооператив». Да только местный народ никогда настоящей кооперации не видел, сплошь преуспевающие «куркули-единоличники».

 

Интересно, кто-нибудь знает, что входит в должностные обязанности чиновников минсельхоза, или публикацией информации о деятельности АО «Федеральная корпорация по развитию малого и среднего предпринимательства» на сайте ведомства всё и ограничивается?! Корпорация оказывает финансовую поддержку таким, как Коваленко, причем на очень хорошие суммы – от 50 до 100 миллионов рублей, но это целая история – стать участником данной программы. И без помощи чиновников таким простым работягам, как наши герои, в нее не пробиться. А без стартовых пятидесяти миллионов второй раз Коваленко вряд ли решится завести себе птицу, потому что гусь Линда – птица, конечно, хорошая, но колготная.

 

 

В Самойловском районе репетиция Всемирного потопа. На обочине плавает «Кировец»: его хозяин хотел «трошки» воды с полей спустить, чтобы подсолнечник в рис постепенно не превратился, да куда там! Трактор завяз под самую кабину, а вода как стояла, так и стоит. Честно говоря, мы до последнего не верили, что сможем по такой страшенной грязюке преодолеть на обычной «Ниве Шевроле» шесть километров, отделяющих дом Коваленко от гусиной фермы. Но отечественный внедорожник в умелых руках Богдана, одного из двух сыновей-наследников Александра Владимировича, не подвел.

 

Студент 4-го курса Саратовского аграрного университета, вспахавший в возрасте десяти лет свои первые сто гектаров зяби, Богдан работает у отца бригадиром полеводческой бригады, и никакого трепета к водоплавающей птице не испытывает. Ему бы радоваться, что проливные дожди увеличили зеркало пруда почти в два раза, и вода сейчас доходит до самых клетей, где птица гнездилась, а у парня в голове новые машины типа только что приобретенной Gaspardo SP, высокоточной пневматической, на которой сеял подсолнечник и кукурузу, или новый трактор с комбайном. То ли оттого, что его в детстве погонял гусак, то ли оттого, что прирожденный агроном и к животным не расположен, но Богдан в качестве потенциального заведующего птицефабрикой не рассматривается. Вся надежда на младшего Олега, который учится в Саратове в колледже и из-за компьютера не вылезает.

 

…Мы стоим в красивейшем месте, на берегу одного из тринадцати имеющихся в этом конце Самойловского района прудов, и смотрим, как радуга встает над помещением старого птичника, над древними и новыми колесными тракторами, сеялками СУПНками – ровесницами перестройки, пожившим комбайном «Кейс». Но вся красота сконцентрирована не на базе КФХ, а на берегу, где гуляют гуси породы Линда. Небольшое поголовье, оставленное исключительно для личного потребления. Вальяжные, спокойные, выносливые… Прибыльные, черт возьми, если серьезно браться за их выращивание. Линдовская порода гусей появилась в результате скрещивания русской птицы с китайскими водоплавающими, ее родиной является Нижегородская область. А кажется, что предместье Лондона. Когда супруга Александра Владимировича Марина Викторовна Коваленко начинает кричать: «Домой, домой!» – сколько бы ни было птицы на пруду, она вся поворачивает к берегу. Не торопясь, словно заняв очередь, гуси устремляются в сторону загона и кормушек. «Они, как люди, всё понимают, даже твое настроение угадывают», – печально признается Марина. И чувствуется, жаль ей и гусей, и себя, и мужа, и детей, и жизнь такую проклятущую, когда ты хочешь заняться большим, настоящим делом, а не можешь.

 

И потому что миллионами не обзавелся, и потому, что когда-то опоздал на дележ колхозного имущества. Единственное, что тебе досталось, – старый колхозный птичник на берегу пруда и небольшой клочок земли в 500 гектаров, где невозможно, даже выдерживая севооборот, вырастить столько кормов, чтобы хватило хотя бы на 10 тысяч голов. А по-хорошему, считали: чтобы добиться рентабельности производства, нужно держать тысяч сто гусей и хотя бы половину такого же поголовья уток.

 

Утки «всплыли» после того, как, начитавшись нашей газеты, Александр Владимирович позвонил в Татарстан, поговорил с коллегой и понял, что гусей нужно смешивать еще с чем-нибудь. Так выгоднее.

 

 

Пятьдесят лет – хороший возраст. Но это понимаешь только после пятидесяти. И про любовь все понимаешь, когда живешь с одним и тем же человеком больше тридцати лет, как Саша и Марина Коваленко. У других, глядишь, море родни, куча помощников, а эти свое счастье строили сами. Оттого у них оно получилось настоящим, а дом, что стоит в Залесянке на улице Школьной, крепким. Десять лет ждали первого сына, потом еще пять – второго. Другие пары за это время уже успевали, как голуби, найти других партнеров, а чета Коваленко в любви оказалась лебедями. И верность у них получилась такой, как в песнях поют. А петь Марина любит. Возьмет две деревянные ложки, облитые нарядным народным узором, и как начнет стучать: «Я – деревня, я – село. Наши крыши повело. Ты досада, а я злость, всё скривилось, расползлось. Плачет речка, стонет луг – боль повсюду и вокруг».

 

Они познакомились в Ольшанке, в клубе. Она его пригласила на белый танец. Местные женихи хотели проучить залетного зелесянского чужака, а она заступилась. Так всю жизнь и караулит своего Сашу, работая в его фермерском хозяйстве и бухгалтером, и завхозом, и прачкой, и поварихой. Сказать, что она смелее его по характеру или пробивнее, нельзя. Открытее, наверное, как все женщины. Оба настолько спокойные, что дома даже не ругаются друг с другом.

 

Если что не так, не разговаривают. Александр не выдерживает первым.

 

Все свои судьбоносные решения привыкли принимать вместе. Понимали, что вдвоем справляться будет очень тяжело: пока дети маленькие, все заботы лягут на плечи мужа, но всё равно в 1997 году бывший бригадир первой колхозной бригады вышел в фермеры с полуразрушенным птичником и старым трактором. Как в космос шагнул, видимо, кому-то насолив своим поступком. Потом в них и стреляли, по окнам дома, и бабушке баню поджигали, но что ты сделаешь с людьми, которым трудиться по 25 часов в сутки что другим чашку чая выпить. Кредитов в банках никто не давал, поскольку нет никакого залога, а землю надо было обрабатывать. Как сотни тысяч мелких российских фермеров, пошли на поклон к соседям, друзьям, родственникам, собственным рабочим, брали потребительские кредиты не только на себя, но и на них. По-настоящему первый новый трактор приобрели только в 2015 году.

 

Не знали, с чего начинать. Он по образованию механик, а она телефонистка, десять лет отработавшая в детском саду. Взяли «на пробу» на лысогорской птицефабрике у Николая Николаевича Шапкарина четыре тысячи цыплят. Не знали, куда девать яйца, торговали и ведрами, и десятками на всех ярмарках и базарах. Промучились года два, бросили. Последовавшая за птицей «эпоха свиноводства» тоже закончилась ничем, поскольку цена на мясо была бросовой. Василий Федорович Панасенко, заведовавший в то время Святославской инкубаторной станцией, поглядев на пруд, который оказался под боком у птичника, посоветовал заняться разведением гусей. Например, серыми гусями китайской породы. Первое поголовье гусей семья Коваленко приобрели у него в рассрочку. Лет пять зарабатывали на молодняке, племенном яйце, мясе. Потом мяса показалось мало, с Симоновской птицефабрики Калининского района привезли Линду.

 

Маленьких гусят вырастили, создали родительское стадо, от которого получили достаточное количество яиц, чтобы отдать их на инкубацию и получить новое поголовье гусей. Стадо белых гусей с каждым годом разрасталось. С залесянскими птичниками тесно сотрудничала Романовская инкубаторная станция, которая несколько лет подряд брала отсюда яйца на инкубацию.

 

Лет пять назад в в ООО «Наша Марка» появился свой инкубатор, и частники, занимающиеся гусеводством, пробили-проторили в самойловскую Залесянку не тропинку, а автобан. Вроде бы жить да радоваться… Но пошли бесконечные штрафы самых разных контролирующих органов, ветеринары вообще пообещали присудить 500 тысяч рублей за то, что производство не соответствует современным ветеринарным требованиям, придуманным для агрохолдингов, а применяемым в отношении маленьких, как у Александра и Марины Коваленко, производств. Руки опустились.

 

 

– В течение многих лет экономика нашего хозяйства стояла на месте: что произведем, то и вложим, никак нет выхлопа. Удивительно еще, как мы столько лет продержались. Очень тяжело, нужна серьезная финансовая поддержка, а вместо нее мы получаем из бюджета в виде субсидий шестьдесят тысяч рублей за землю, на поддержку отрасли растениеводства, и полторы тысячи рублей – на гусей. И никто не думает, что область теряет экологически чистое мясо, выращенное на воле, на траве. Пробовали возвратить банковские проценты за приобретенный трактор, документы затерялись между банком и минсельхозом.

 

Марина Викторовна издали наблюдает, как мы пытаемся запечатлеть остатки ее былого богатства. Гуси убегают от нас нехотя, на два-три шага, и останавливаются. Позируют. Марина Коваленко наснимала своих любимцев и вообще весь свой трудовой коллектив еще зимой, зная, что изведет стадо подчистую. Во-первых, каждые четыре года племенное ядро нужно менять, а во-вторых, потому что надо давать и себе передых. Не молоденькие.

 

Бывая на традиционных выставках сельскохозяйственных животных на саратовском ипподроме, умиляясь видом этой умной и красивой птицы, никто из нас не задавался вопросом, что происходит, когда нужно укрыть от дождя и града сразу 7 тысяч гусят. Или напоить их, когда из-за засухи пруд пересыхает, и нет по той же самой причине кормов, как это случилось в 2010 году. Область тогда даже не заметила бедственного положения ООО «Наша Марка», а Александр с Мариной едва инфаркты не получили. Воду чем только ни возили…

 

После того случая они больше не решались доводить поголовье гусей до такого уровня. Да и кто бы им дал? Одного пруда для расширения производства недостаточно. Хозяйству требуется новый инкубатор, а это 10 миллионов, новый убойный цех вместе с консервной линией – еще 20 миллионов, новый комбикормовый завод – еще миллионов двадцать. Неплохо было бы поставить новый корпус птичника со всеми современными «прибамбасами». Ну и «по мелочи» еще миллионов двадцать наберется.

 

Если б государство думало о том, что в той же Залесянке практически у каждого из пяти фермеров подрастают «хлопцы», которым город не больно уж и нравится, оно бы придумало, как их закрепить на селе. Ведь именно они, а не заезжие инвесторы, как никто другой, заинтересованы в процветании своей территории. Но на эти мысли Александра Викторовича Коваленко нет отклика. И не факт, что его сын сможет получить грант начинающего фермера, потому что не тянет его к «рогатке», а вот что клубнику продавать гораздо выгоднее овса, сообразил еще в ясельном возрасте.

 

Сегодня у семьи Коваленко есть мечта: посадить яблоневый сад. Сто обычных деревьев. Обычных российских сортов. Просто так. Не все же в нашей жизни должно идти на переработку.

 

Светлана ЛУКА