К скатерти дорога

На прошедшей расширенной коллегии минсельхоза в числе награждаемых была Зоя Ивановна Павлюкова из ЗАО «Племенной завод «Мелиоратор» Марксовского района.

Она – человек редкой профессии, поскольку работает техником искусственного осеменения коров и вот уже восемь лет отвечает перед руководством хозяйства за самую интимную часть производственного процесса. Судя по Почётной грамоте губернатора области, Зоя Ивановна со своими обязанностями справляется хорошо. Да и сама она признаётся, что в этом деле нужно очень чётко знать физиологию животных, уметь под неё подстроиться, иначе ничего не получится – выход телят будет минимальным. В коротком разговоре перед коллегией напоминаю ей известный анекдот «А поцеловать?». Смеясь, Зоя Ивановна признаётся, что частенько после процесса осеменения, успокаивая взволнованную бурёнку, целует её. Живое существо всё-таки.

Вот так и под отечественных сельхозтоваропроизводителей хоть кто-нибудь подстроился бы и поцеловал.

Утешение рублём

Ну, хорошо, давайте без поцелуев, давайте деньгами. Но и с ними, похоже, напряг. Похоже, наш «профсоюзный бог» Александр Иванович Качанов, председатель Саратовской областной организации профсоюза работников АПК, придерживается дозированной подачи негативной информации. Я ещё ни разу не слышала от этого политического долгожителя чёткой, обоснованной критики кого бы то ни было, хотя чаще, чем он, термин «правозащитная работа» никто из аграриев не произносит. За прошедший год проведено 350 проверок, выявлено 624 нарушений трудового законодательства, вынесено 389 представлений, привлечено к административной ответственности 26 руководителей. Так вы скажите прямо, отчего это происходит: оттого что нищают хозяйства, или оттого что наглеют работодатели? Нет ответа. Но есть недвусмысленные намёки. С каждым годом (144-205-220) растёт число селян, у которых профзаболевания выявлены в самый последний момент. У них нет денег не то чтобы лечится, а чтобы просто доехать либо до клиники профзаболеваний, она находится в Институте сельской гигиены (Заводской район г. Саратова). Снижение заработной платы произошло в 25 процентах хозяйств области, при этом стоимость медицинского осмотра, благодаря реформам в здравоохранении, увеличилась от 400 рублей до одной тысячи. В каждом районе по-разному. И теперь руководителю сельхозпредприятия нужно ещё и на это искать деньги. «Оздоровление трудящихся, если честно сказать, происходит на уровне специалистов и руководителей», - говорит Александр Иванович без малейшего намёка на негодование. Да и к кому он может его обратить? К министру Бабошкину?! Но тот в своём докладе заявил о прямо противоположных вещах: «Повысились доходы наших сельчан. Так, за третий квартал 2012 года располагаемые ресурсы домашних хозяйств в сельской местности в расчете на одного члена хозяйства составил 8949 рублей в месяц (109,6% к 3 кварталу 2011 года)».

 Что лечит нервы и бережёт время

Доклад Ивана Анатольевича Бабошкина был обычным докладом обычного чиновника. Причём таким длинным и нудным, что на границе между «было» и «будет» министр не выдержал и с жадностью начал пить минеральную воду. При желании Иван Анатольевич смог бы всё написанное пересказать своими словами, благо человек он у нас харизматичный и говорливый, однако даже он не решился перечить правительственным клеркам, которые напугали его перспективой присутствия губернатора. Губернатор Валерий Радаев на коллегию не приехал, а телега с замечательными свежими овощами в фойе здания минсельхоза осталась. Она у нас постепенно становится таким же символом отрасли как некогда верблюдица Анфиса. Рядом с телегой разместилась выставка хлебобулочных и кисломолочных изделий, почти на самом пороге нашлось место и для дежурной свежей клубнички из «Королькова сада» СГАУ. Все знают, что важнейшим из искусств для нашего правительства является кино, поэтому фон для телехроники не вызывал никаких замечаний.

 Вернёмся к Ивану Анатольевичу, язык которого был на сей раз связан слайдами. Два огромных телевизора должны были иллюстрировать каждый министерский посыл, но вместо этого отвлекали, не позволяя сосредоточиться, да и мыслей было многовато. Они прыгали из абзаца в абзац, не оставляя после себя никакого анализа. Любой комментатор прогноза погоды на этом фоне кажется философом, потому что ссылается на процессы, происходящие в атмосфере. Увы, про экономическую ситуацию, в которой мы с вами вынуждены работать, министр предпочёл промолчать, назвав «точками роста» двадцать с лишним инвестиционных проектов, которые будут реализованы в наступающем году. А что с прошлогодними и позапрошлогодними «точками»? Почему наши местные, доморощенные «инвесторы» сворачивают свои грандиозные замыслы, не решаясь строить вторые очереди молочных комплексов? Отчего так загрустил великий «Бай»? Я имею в виду Сергея Захаровича Байзульдинова с его племзаводом «Трудовое».

Присутствовавший на коллегии минсельхоза глава КФХ «Буревестник» Романовского района и мой старый приятель Александр Иванович Кабанов, только что вернувшийся из Кисловодска, чувствовал себя превосходно, просто настоящим героем дня. Как же, одна из «точек», о которой отчитался Бабошкин,– это его молочный заводик, для него он уже приобрёл израильское упаковочное оборудование. Кабанов рано радуется. Он закроется чуть позже моей газеты, но всё равно закроется, потому что мы с ним – мелочь пузатая, которая не выдержит конкуренции с магнатами. Вместо того чтобы надувать щёки, нам сейчас надо думать, как уносить от гигантов ноги.

И в этом смысле наше министерство хорошо устроилось. Вместо того чтобы повести серьёзный, предметный разговор на тему, какие шаги были предприняты в прошлом году, чтобы достойно, без огромных невосполнимых потерь войти в ВТО, и какие шаги будут сделаны в этом направлении в 2013-м, Иван Анатольевич Бабошкин собрал со всех своих заместителей информацию и с помощью компьютера превратил её в сорокаминутный доклад.

А вы, члены коллегии, что хотите, то и делайте с этим талмудом. Хотите - голосуйте, хотите - не голосуйте за проект решений. Разумеется, все проголосовали, потому что коллегия давно превратилась в некий рудимент минсельхоза. А кто же прислушивается к голосу собственного аппендицита?

Я, помнится, ещё захватила времена, когда министр боялся членов коллегии пуще прокурорской проверки, потому что это были сплошь авторитетные, опытные, битые жизнью и начальством люди. А теперь в первых рядах сидят личности, которые, по моим наблюдениям, не имеют никакого общественного веса. Хорошо, что ещё президиум не подвёл.

Выступавшие вслед за министром дежурные ораторы Владимир Мешков, директор филиала «ТНК-ВР Поволжье» в Саратове, и банкир Олег Коргунов вызвали своими короткими увещеваниями из серии «мы готовы вам помочь, но…» только печальный смех в зале. А русский человек, сами знаете, начинает смеяться, когда уж совсем невмоготу.

Знак ВТО на груди у него

Спас ситуацию Сергей Анатольевич Михайлов, депутат областной думы, заместитель руководителя аграрной фракции Саратовской областной думы, председатель Совета директоров ОАО «Молочный комбинат Энгельсский».

 Михайлов-старший честно сказал:

– Я представляю группу компаний «Белая долина», в которую входят две с половиной тысячи сотрудников. Чтобы обеспечить такой большой коллектив работой, нам необходимо перерабатывать в сутки до 400 тонн молока и до 100 тонн мяса. Мы загодя и основательно думали над тем, как работать в условиях ВТО, но всё равно много времени потеряли. За последние четыре года в реконструкцию вложено 500 миллионов рублей, однако нам ещё два года не хватает, чтобы полностью завершить переоборудование производства.

И далее:

– ВТО нас пока не задавило, но оно придёт, и нам нужно как следует подготовиться к встрече. Прошедший год показал, что не все хозяйства вошли в зимовку с хорошими показателями по кормам. Левая сторона нашей области хуже вошла в зимовку, чем правая. Если на правой мы имеем столько молока, сколько и планировали, то на левой только 30 процентов. В зимний период наше предприятие работает с отрицательным балансом, нам не хватает до 40-45 процентов продукции. И тогда мы ищем молоко за пределами области.

Анализируя сложившуюся ситуацию, ставим перед собой задачу сохранить те хозяйства, которые работают ритмично в круглогодичном режиме и поддержать тех, кто в этот режим пока не вошёл. Платим лучшим хозяйствам сейчас по 14,5-15 рублей за физический вес, за литр молока получается по 16,5-17 рублей.

По мнению Михайлова, за последние два года многие перерабатывающие предприятия ощутили небольшой прирост денежных средств, который позволил им дальше развиваться. Правда, зацепила эта манна небесная не всех.

Дума в своем новом составе заработала с октября прошлого года, сформировался единый коллектив единомышленников, готовый создать подходящие условия для развития сельского хозяйства. Однако Сергей Анатольевич признаётся, что ему самому не совсем понятно, как отрасль будет развиваться в этом году. Существуют две программы: областная и федеральная. По второй пока больше вопросов возникает, поскольку до сих пор никто не знает, сколько будет направлено федеральных средств на гектар. Никто не знает, как будут распределяться средства в зависимости от почвенно-климатических зон.

Ещё одна очень сложная проблема: как довести уже созданную программу, которая писалась лучшими умами трёх аграрных институтов в течение двух лет до конкретных сельхозтоваропроизводителей. Где депутаты видят слабое звено? Отсутствие конкретной работы на местах. Муниципальный район как административная единица стала размазываться (Михайлов употребил именно это сравнение.-Авт.). Ни для кого не секрет, чтобы придать значимость районным управлениям сельского хозяйства, депутаты захотели часть функций минсельхоза передать им. И контроль, и распределение, и ответственность за выполнение двух программ лягут на плечи муниципалитетов…

В течение всего прошлого года Алексей Сергеевич Михайлов, председатель правления ООО «Группа компаний Белая Долина», вынужденно просвещал аграриев (в присутствии губернатора и без него) на тему, как привыкнуть к ВТО, если его нельзя отменить. Честно говоря, я надеялась услышать на коллегии нечто подобное от заместителя председателя правительства области Александра Александровича Соловьёва, поскольку он последние годы прожил в столице, работал заместителем министра сельского хозяйства РФ по переработке и вообще, по моим понятиям, отвечает в нашей отрасли больше за стратегию, чем за тактику. Вместо этого Александр Александрович в очередной раз призвал собравшихся консолидировать усилия, словно стоял на трибуне Украинской Верховной Рады, а не присутствовал в актовом зале минсельхоза Саратовской области.

Признаться, мне в свои пятьдесят лет уже порядком надоело клясться в верности каждому новому министру сельского хозяйства и каждому новому губернатору, могу на конструктивной основе сдать для них по стакану крови и на этом закрыть тему. Да и новым главам районов это чинопочитание без надобности, поскольку все они – полноправные члены новой команды, Валерий Васильевич Радаев привёл их к власти, для него они готовы служить верой и правдой не щадя живота своего. Лишь бы хоть кто-нибудь показал, что надо реально делать в условиях ВТО.

В середине декабря в стенах СГАУ состоялась научно-практическая конференция «Адаптация сельскохозяйственных организаций к работе в условиях ВТО». Очень жалею, что в аудитории имени Дворкина было очень мало производственников, а из минсельхоза один Александр Павлович Соловов, начальник отдела по развитию продовольственных рынков. Несмотря на то, что Игорь Леонидович Воротников, проректор по научной и инновационной работе СГАУ, просил снизить негатив раз в десять, а некоторых профессоров он вообще прерывал на полуслове, до слушателей всё-таки дошло, в какой печальной ситуации мы с вами оказались после 18 лет переговоров.

Разруха в головах

Алексей Сергеевич Михайлов выступал, как обычно, крайне интеллигентно, однако некоторых руководителей хозяйств в итоге «потянуло на баррикады». Итак, по мнению уважаемого переработчика, в течение ближайших двух-трёх лет состоится окончательный передел рынка, при котором «сюда зайдут крупнейшие инвесторы из других стран, мелкий бизнес плавно умрёт, средний бизнес должен объединяться и только в этом случае появится перспектива выжить». Положительное: определённый импульс для развития «определённой конкурентоспособности» пищевых предприятий, снижаются таможенные пошлины на покупку оборудования, снизятся закупочные цены на сырьё. Если, конечно, не будет искусственных преград типа запрета, связанного с использованием рактопамина.

 Михайлов – младший привёл в качестве примера Восточную Европу, где была практически под корень истреблена местная перерабатывающая промышленность. Не исключено, что такой сценарий будет и у нас, - предупреждает он. Что на эту тему говорит в своём докладе министр Бабошкин? Ни-че-го!

Причины лежат на поверхности: вместе с крупными переработчиками в страну войдут крупные ритейлеры (операторы розничной торговли). У них совершенно другой маркетинговый бюджет, у них выстроены прочные связи, им легче. Россию пока обходили стороной Walmart Costco и Wholesale Corp ( США, присутствие в 16 и 9 странах), Tesco plc ( Великобритания) , Carrefoure S.A (Франция) и другие. (Информация к размышлению: Walmart объединяет более 7,9 тыс. магазинов, торгующих продовольственными и промышленными товарами в 15 странах мира.-Авт.).

Когда они сметут границы, останутся консорциумы, специализированные на пиве, молоке, мясе, соках и тому подобном. Саратовскую область из-за нищеты её населения по-настоящему крупные торговые войны пока обходили, но нам хватает примера «Вимм-Билль-Данна» и «Юнимилка». Пока те думали о перспективах вхождения в ВТО, не растерялись PepsiCo и Danone. «Сейчас на молочном рынке диктуют свои условия американцы и французы. И это только начало», - резюмирует Алексей Михайлов.

Политику в отношении продовольственной безопасности нам диктуют предприятия, головные офисы которых не находятся в Российской Федерации. К сему добавить нечего.

Надо сказать, университетская профессура слушала практика, открыв рот. На вопрос, по каким позициям в маркетинге мы существенно отстаём именно в молочной промышленности, гость ответил так:

– Маркетинговая доля в себестоимости продукта крайне мала. Это происходит потому, что у нас продукты в подавляющем большинстве с малой добавленной стоимостью. «Активию» компании Danone мы не можем называть даже кефиром продуктом, поскольку он произведён из сухого молока, но продаётся с такой маржой, которая нам и не снилась. Мы завидуем этому, но у нас, к сожалению, нет капитала в несколько миллиардов долларов, чтобы вывести наш продукт на мировой рынок.

Там же, в аграрном университете, наука предложила себя в помощники: Не хотели бы вы сотрудничать с нашей кафедрой переработки.

– Нет, спасибо. То, что мы сейчас выпускаем, нас вполне устраивает, мы себя понимаем, мы сейчас пытаемся производить продукты с высокой добавленной стоимостью.

Ещё один вопрос насчёт сухого молока. Помнится, раньше несколько саратовских молочных заводов зарабатывали на нём хорошие деньги.

Ответ рыночника Михайлова:

– Молоко сухое мы не продадим никогда по двум причинам. Сорок процентов рынка сухого молока мира и сорок процентов рынка масла занимает Новая Зеландия. Это аграрная страна, где местные сельхозтоваропроизводители получают сумасшедшие дотации спецально для того, чтобы иметь возможность вывести сухое молоко на международный рынок, в Еросоюз и в Америку. На втором месте стоит Белоруссия, там все дотации несравнимы с нашими, в том числе и по молоку. Поэтому наше сухое молоко в любом случае будет дороже, чем у них.

Закупочные цены при вступление в ВТО, скорее всего, повторился Михайлов, будут падать. Потому что рынок сырья: мяса, масла животного и растительного, сахара, сухого молока – это всё биржевые продукты. А таможенная пошлина снижается, на свинину ушла с 10 процентов в ноль. Это значит, что сейчас на 10 процентов мы свинью можем покупать дешевле. Сейчас мы искусственно ставим барьеры. Придумывая всякие ратопоминовые скандалы. Насколько продлится эта политика, мы не знаем. Второе. Если ранок масла в мире сформирован на уровне 3,5 евро, оно не может в Саратовской области стоить пять.

Вопрос из зала: Не кажется ли вам, что наша ниша – экологически чистое продовольствие?

Михайлов: Ситуации с детским пи-танием я не знаю, мы производим школьное питание и продукты для детей в возрасте от трёх 3 лет и выше. Парадокс: все молочные смеси для детей от ноля до трёх лет делаются из сухого молока.

Вопрос из зала: Что же нам делать?

Ответ Михайлова: Вопрос не ко мне.

Эпоха развитого утопизма. От слова «утопнуть»?

А действительно, кто должен отвечать на эти вопросы? И когда? Нашей «расширенной» коллегии просто удивительно повезло: помимо губернатора отсутствовали представители Россельхознауки, АККОР. В это время в Москве проходили их отчётно-выборные конференции, поэтому не было людей, которые могли бы оторвать нашего министра от шпаргалки и заставить говорить по-человечески. В последний раз я его видела в «состоянии мыслителя» на международной конференции «Приволжское и Прикаспийское зерно», когда он больше думал не о себе, а о «России, которую мы потеряли». Напомню, в 1913 году Российская империя была крупнейшим в мире чистым экспортером зерна, отправив за рубеж 8,115 миллиона тонн пшеницы, ржи, ячменя и кукурузы, что составляло 30 процентов мирового экспорта. Любопытно, что точно такую же долю на мировом рынке занимает сегодня российская нефть. В спину нам сто лет назад дышала Аргентина, вывозя за пределы страны 7,8 миллиона тонн зерна, затем шли США (5,3 миллиона тонн), Канада (2,8 миллиона тонн), Румыния (2,5 миллиона тонн) и Австралия (1,4 миллиона тонн).

 Глупо, право, мечтать об экспансии сафлора (культура с большими странностями, учёные до сих пор не выяснили, почему она вдруг перестаёт завязывать коробочки) или нута, вдруг без предупреждения начинает кушать червяк, когда ты уже, по сути, Наполеон, а у твоих ног лежит полмира. Надо только не предавать русскую пшеницу и русскую рожь, русский ячмень и русское просо, а русский подсолнечник мы, похоже, уже предали.

Лидер саратовских фермеров Александр Кожин задавал за два месяца до коллегии вопрос по сертификации фермерских хозяйств, если они вдруг задумают выходить на мировой рынок, осуществлять поставки продукции в Турцию, Египет, Израиль. Когда придёт час «Х», по его мнению, фермерское хозяйство выгодней будет продать, чем сертифицировать. Чем помог минсельхоз в этом вопросе? Где технический регламент, где процедура?

Зачем мы в марте поедем в Турцию учиться выращивать нут, если разучились выращивать качественную пшеницу? Я в этом смысле не очень понимаю нашего министра, который гонится за рыночной конъюнктурой как за жар-птицей и при этом, не стесняясь, заявляет, что мы только на подсолнечнике потеряли шесть(!) миллиардов рублей. Господа, так, может, мы всё-таки прислушаемся к Аркадию Ивановичу Шарову, директору Торгового Дома «Янтарный», который предлагает уменьшить под подсолнечником площади в два раза, но зато собирать по 30 центнеров с гектара. Что наш минсельхоз сделал, чтобы научить, наконец, аграриев получать стабильные урожаи этой культуры? Практически ничего. Где обещанные школы передового опыта? Один из немногих выдающихся специалистов по выращиванию этой культура Леонид Борисович Волков, получавший до 50 центнеров с гектара, навсегда уехал из Саратовской области…в Пензенскую. Говорит, что там лучше.

Николай Васильевич Михайлин, уважаемый профессор из НИИСХ Юго-Востока, напоминает всем «кремлёвским мечтателям», что зерно – по-прежнему основа экспорта, 90 процентов выручки от реализации сельскохозяйственной продукции поступает от продажи зерна, в основном пшеницы. А она чем только у нас ни болеет и кто её только ни ест, мы её собираем в таком состоянии, что на экспорт она годится с превеликим напрягом. Ну разве что в качестве гуманитарной помощи.

Михайлин с высоты своих прожитых лет напоминает нам, что за последние годы затраты труда, топлива, энергоресурсов возросли на гектар в 4 с лишним раза, рост затрат на производство зерна резко превышает темпы роста реализационных цен. Реализационная цена за последние годы повысилась лишь в 2,6 раза. Поэтому вопросы ресурсосбережения – основополагающие при сохранении конкурентоспособности.

К счастью, это хорошо понимает и наш министр Бабошкин, который вытащил на трибуну Алексея Бирюкова, фермера из балаковской Головановки. Он почему-то ожидал, что у аудитории возникнут вопросы. Но Бирюков тоже не лыком шит, прочитал по бумажке перечень техники, приобретённой за сумасшедшие деньги в Аргентине, и замолчал. Половина чиновников даже не поняла, о чём речь. На самом деле Бирюков, как и династия Михайловых, загодя и основательно думал, как выживать в условиях ВТО. Поездил по миру, перебрал море посевных комплексов, понимая, что примерно половина всех затрат падает на обработку почвы и примерно около 30 процентов – на уборку урожая. Совершил кучу ошибок, приглашал их проанализировать всех, кто только захочет. По-хорошему, наш аграрный университет должен на ближайшие десять лет в его Головановке поселиться, потому что сделаны только первые шаги и нужен профессиональный технологический мониторинг. Ещё не написана ни одна статья по «саратовскому ноутилу», но уже сейчас для многих производственников фермеры Василий Кулагин и Алексей Бирюков – это будущее АПК в декорациях ВТО, а, например, Евгений Петрович Денисов, доктор наук, профессор, заведующий кафедрой СГАУ и прочее – всего лишь «переписчик папирусов». Кто только из саратовских чиновников у него ни защищался?! И Виктор Бисенгалиевич Нарушев, доктор наук, автор большинства ведомственных программ, при всей моей симпатии к нему, во многом всего лишь подражатель лысогорского фермера Владимира Евгеньевича Одинокова. А тот учится у своих соседей, например, у Шабарова-старшего из Балашова.

Процент у нас не тот

Почему именно мы, Саратовская область, находимся в глубочайшем системном кризисе? Свой ответ на этот вопрос уже дал Сергей Николаевич Семенов, доктор экономических наук, профессор Института аграрных проблем РАН, который не побоялся заявить, что темпы развития, структура и направленность научных разработок «не в полной мере отвечают системе обеспечения продовольственной безопасности». Если же говорить конкретно, то надо вспомнить, что такое показатель ИННОВАЦИОННОГО развития области. Это соотношение внутренних затрат на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) к размеру валового регионального продукта. Наукоёмкость валового регионального продукта – это совокупность работ, направленных на получение новых знаний и их практическое применение при создании нового изделия или технологии.

Оказывается, то, что мы называем «находиться на уровне плинтуса», имеет единицу измерения. Если в целом по России это 1,08 процента к валовому внутреннему продукту, то в Саратовской области –
0,25 процента.

Наукоёмкость на уровне ниже одного процента, как сообщает Семёнов, является критической, а ЕС рекомендует своим странам стремиться к наукоёмкости валового продукта на уровне 2 процента и выше. Заместитель директора НИИСХ Юго-Востока Рим Гильфатуллович Сайфулин (у него первого не выдержали нервы) предложил в самой ультимативной форме:

– Если с внедрением в производство складывается просто катастрофическое состояние, давайте именно с этого и начинать возрождение нашей области. Всем ведь понятно: когда возникает проблема, надо сесть и подумать. Начинать надо с подъёма сельскохозяйственной науки, увеличивая в неё вложения в десятикратном объёме. У нас же пожар и кризис?! Давайте сделаем не два процента, а два с половиной!

 «Исходя из анализа результатов работы сельскохозяйственного года, основными задачами органов местного самоуправления, сельхозпроизводителей на 2013 год являются:

- реализация мероприятий Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020 годы и достижение запланированных на 2013 год в Соглашениях показателей;

- сохранение поголовья крупного рогатого скота и положительных тенденций по развитию свиноводства и птицеводства;

- разработка и реализация новых инвестиционных проектов по развитию сельскохозяйственного производства во всех муниципальных районах области, а также ввод в эксплуатацию незавершенных объектов;

- увеличение посевных площадей за счет введения в оборот необрабатываемых земель сельскохозяйственного назначения»?

Вопрос риторический. Потому что так поступают все министры Саратовской области и все хотят, чтобы их так же тупо цитировали журналисты. Не думаю, что в спорте, социальной сфере или в промышленности дела обстоят лучше, чем в сельском хозяйстве. Просто нашему ведомству дико не повезло с «Крестьянским Двором», который никак не поймёт, почему, например, мы планируем в 2013 году собрать только 3,5 миллиона тонн зерна, а не четыре и не пять? Синоптики обещают пятый год засухи? Мы не сможем по каким-то причинам нормально отсеяться, а потом собрать урожай? Или мы специально занизили цифры, чтобы к концу сезона отрапортовать о перевыполнении взятых обязательств и получить медали на грудь?

Или, например, почему область в прошлом году не выполнила плана по сбору овощей, хотя они у нас размещены в основном на орошении, а мелиоративный комплекс у нас – лучший в стране? Да и программа «Развитие мелиоративных систем общего и индивидуального пользования Саратовской области на 2012-2014 годы», в рамках которой область получила 112 млн. рублей из федерального бюджета, также признана лучшей. Получается парадоксальная ситуация: все молодцы, все друг друга хвалят, а в статистике неувязки.

Неувязки не только в статистике. Беда новой команды, как, впрочем, и предыдущей, в том, что мало кто понимает логики происходящего. После каждой новости, поступающей от пресс-центра минсельхоза, хочется задать вопрос: «А смысл?». В чём экономический смысл?

«Я – человек от земли, простите меня за это»

Взять хотя бы семейное КФХ Салмана Байсултановича Темиргаева из Новоузенского района, Созданное в 1992 году, оно с 2005 года стало заниматься животноводством, в 2008 году получило статус племрепродуктора. Это КФХ приводится на коллегии минсельхоза в качестве положительного примера выживания, но нигде нет ни одной сравнительной выкладки про рентабельность производства, себестоимость продукции, рынок сбыта, эффективность использования кормов, нет кадрового прогноза на ближайшие пять-десять лет по посёлку Чертанла, где находится база. Я, к счастью, была в этом хозяйстве, видела, в каких условиях содержится казахская белоголовая порода скота, знаю, как работают люди, в каком состоянии находится техника, и хочу сказать следующее. В годы Великой Отечественной войны примерно четыреста человек совершили подвиг Александра Матросова, но это не значит, что все должны бросаться на амбразуры. Я несколько раз писала положительные материалы про КХ «Восток», с глубоким уважением отношусь к людям, которые здесь работают, получая рекордные привесы на откорме, недаром в ноябре 2011 года хозяйству вручили губернаторский приз «Мраморное мясо». Но…

Даже глава КФХ говорит, что рентабельность 35 процентов достигнута только с помощью государственной поддержки. Сколько бюджетных денег с 2008 года пропущено сквозь местный скот и сколько только в 2012 году? Какова отдача? Нет ответа. Сколько было продано местных племенных тёлочек по области и сколько за её пределы? Нет ответа. Сколько племенных животных ушло под нож по цене банального товарного мяса? Нет ответа. И я понимаю, почему. Объединение «Саратовгосплем» сделало всё возможное, чтобы помочь Темиргаеву и его команде встать на ноги, создать племенной репродуктор. Но даже оно не в состоянии помочь с реализацией животных по достойной цене. Зато, насколько мне известно, КФХ Темиргаева очень хорошо знают на Пензенском мясокомбинате.

Сейчас в хозяйстве 608 голов вместо 43, приобретенных когда-то в СПК «Сысоевский» Алгайского района. Поверьте, это самый откормленный племенной скот, который я видела в тех краях, но Салман Байсултанович честно признается: этого бы не было, если бы часть посевов суданской травы не отдавали бы после первого укоса под пастбища. У КХ «Восток» свыше 6 тысяч гектаров земли, в том числе почти две тысячи - сельхозугодия, но даже этого скотине мало.

«Себя мы прокормим, – говорит фермер.– Но чтобы расти, нужна государственная поддержка». Кто бы возражал?

Надо сказать, что нашей отраслью сейчас руководит человек, который всё помнит, всё знает, во всём разбирается, в любой момент готов дать отповедь людям, шагающим не в ногу со временем. Он специально пригласил Темиргаева на трибуну, чтобы наглядно доказать: разведением мясного племенного скота можно и нужно заниматься.

Против этой прописной истины не попрёшь, если не задаваться дурацким вопросом: пусть Темиргаев – главное звено в цепи, но где эта цепь начинается и где заканчивается? На каком мясокомбинате? При какой закупочной цене? Сколько средств остаётся в хозяйстве, а сколько достаётся перекупщикам. Как выигрывает бюджет оттого, что в области увеличивается поголовье скота? Хорошо ли от этого населению? Или оно под напором импортного сырья даже не узнает вкуса мраморного мяса?

Большая часть Новоузенского района не без помощи некоторых членов саратовского правительства прежнего призыва лежит сейчас в руинах. Сколько нужно создать таких КФХ в районе, чтобы выправить ситуацию? По моему мнению, прошедшая коллегия и должна была ответить на наиболее сложные системные вопросы, которые касаются всех. Но этого не произошло.

Приведу здесь исповедь ещё одного уважаемого мной человека – Сергея Ивановича Трунилина, председателя СПК им. Чапаева Петровского района. Многие знают его как экспериментатора, мыслителя, талантливого руководителя производства, который дух из тебя вытрясет, если захочет что-то узнать. Трунилин проработал в сельском хозяйстве 32 года, обзавёлся сединами, но душой кривить так и не научился. Вот что он бесхитростно говорил, обращаясь к учёным Саратовского аграрного университета:

– Мне до глубины души обидно, что мы не в состоянии конкурировать с той же Белоруссией, что в последние годы мы научились только врать и приписывать. А вы все только и делаете, что переписываете старое и на этом делаете диссертации. И всё это доходит до Москвы, в общем, красота в России получается. Ну как мы можем сейчас работать, если за нами уже нет никого. Что будет через пять-десять лет?

В 1990 году литр солярки стоил 6 копеек, литр молока для нашего колхоза стоил 32 копейки плюс 64 копейки доплачивали на молокозаводе с учётом сортности, итого литр молока обходился в 96 копеек живыми деньгами. За литр молока мы у себя в хозяйстве могли купить 16 литров солярки. Это соотношение давало нам возможность жить, а не выживать. Мы раньше могли и асфальт себе позволить, и дома построить, а теперь думаешь, чем трактор заправить. Цена на молоко в прошлом году в это время была 14 рублей за килограмм. В этом году только собираются давать 14, то есть закупочная цена уже реально падает. Литр молока стоит 310 граммов солярки. Разве это дело? У нас животноводство будет развиваться только при условии, когда литр молока сравняется по цене с литром солярки.

Хотел бы несколько слов сказать про модные технологии. Мы у себя в хозяйстве уже семь лет как не пашем, в том числе и под подсолнечник. Два года на этом обжигался. Считаю, что подсолнечник по нулёвке – это блеф. Под пропашные культуры землю надо рыхлить, во всех остальных случаях пахать нельзя! Есть в Пензенской области некий Шугуров, опыт которого, я считаю, не худо бы перенять и нам. Имея серые лесные почвы, он 30 лет не вывозит с поля соломы, не использует никаких протравителей, никаких минеральных удобрений. Но для него 30 ц/га не урожай, а 4 класс зерна – не показатель. Землю тоже можно отравить. Москвичи, те, кто живёт на Рублевке, приобретают у Шугурова пшеницу по повышенной цене, потому что не хотят есть отраву. А продукция, получаемая после нулёвки, – это продукция, от которой скоро все начнут отказываться.

Как видите, научно-практическая конференция «Адаптация сельскохозяйственных организаций к работе в условиях ВТО» произвела на меня большее впечатление, чем прошедшая коллегия минсельхоза.

« Я обычный журналист, простите меня за это»

Будучи чрезвычайно нервным человеком, я, бывает, срываюсь, кричу, могу подчиненным поугрожать увольнением. Это неправильно, так нельзя себя вести, мне за себя стыдно становится. Но как тогда относиться к чиновникам, которые совершенно хладнокровно, спокойно, вежливо говорят селянам: «Вот вас мало, вы не умеете размножаться, поэтому мы и роддом, и школу, и почту, и магазин перенесём в другие места, оставим там, где нам экономически выгодно»?! Меня, когда я слышу эту демагогию, просто трясёт. «А вы знаете, Светлана Тимофеевна, что российская деревня вымирает?»– спрашивает меня очередной чиновник, словно я не бываю по три раза в неделю в глубинке.

Меня трясёт, когда министр Иван Бабошкин, деревенский в принципе мужик, коренной степняк с запахом полыни, радуется появившейся возможности отбирать субсидии у хозяйств, которые не смогут выполнить взятых на себя обязательств. Я грожу своим сотрудникам увольнением, а он – тюрьмой. Если так дело пойдёт и дальше, мы с вами получим ещё одного человека редкой профессии – «болтомойщика», который, надев на уши беруши (противошумные вкладыши.-Авт.), всеми силами будет выполнять свои функциональные обязанности, нимало не заботясь, какой ценой они будут достигнуты.

Наверное, надо объяснить, откуда взялось слово «болтомойщик». Лет двенадцать-пятнадцать тому назад я познакомилась с ним на строительстве нового моста через Волгу во время процесса мойки болтов в солярке. Грохот стоял оглушительный, поскольку за смену ему нужно было очистить от ржавчины чуть ли не полтонны железа: оно шло на заклёпки металлоконструкций. Помню, в области тогда шли разговоры о смене собственников в конторе, которая строила мост, о рейдерском захвате её самарцами, – моего героя это мало интересовало, поскольку он отвечал за болты и гайки. Примерно так же сейчас себя ведёт и наш министр, который ещё недавно примерял к себе роль депутата Государственной Думы.

Недавний случай – громкий скандал на последнем заседании комитета по аграрной политике в областной думе. Глава Камышковского образования Александрово-Гайского района Николай Макаров, выражая своё несогласие с политикой минсельхоза, в областной думе заявил, что новые правила государственной поддержки не способствуют развитию сельского хозяйства и ведут к закрытию, как минимум, сорока фермерских хозяйств района. В ответ получил такую отповедь, что век теперь не вспомнит о демократии. В качестве последнего, решающего аргумента министр добавил: «Был такой случай, когда мы оказывали поддержку, а потом фермер просто зарубил весь скот и продал». Эти же слова Иван Анатольевич совершенно опрометчиво повторил и на коллегии минсельхоза, забыв, что в зале присутствуют люди, которые знают истинную подоплёку событий. «Обманщиком государства» по версии Бабошкина является один из самых знаменитых фермеров Саратовской области лауреат премии имени Столыпина Виктор Петрович Быков, порядочнейший человек, в репутации которого вряд ли кто-нибудь сомневается. Устав бороться в судах с администрацией Марксовского района, лишившись по её милости 500 гектаров орошения, Быков вынужден был не зарезать, как утверждает Бабошкин, а продать часть молочного стада из-за того, что не смог обеспечить необходимое количество кормов.

Об этом он лично предупреждал губернатора на одном из совещаний, причём в присутствии журналистов, и тот обещал помочь. Однако волна «прихватизации» неоформленных ранее земель родственниками или ставленниками чиновников районного и областного уровня всё-таки прокатилась от одного конца региона до другого. Есть случаи, когда фермеры чудом выигрывали судебные процессы, однако это ничего не изменило на практике, а из-за равнодушия СМИ о них никто не знает.

Я могла бы назвать конкретные примеры, но Ивану Анатольевичу о них хорошо известно, поскольку живёт не в безвоздушном пространстве. Его сын и отец фермерствуют в Дергачёвском районе, который по результатам прошлого года потеряет сразу семь фермерских хозяйств. Можно без преувеличения сказать, что все они закрываются в связи с полной бесперспективностью. Три главы КФХ уходят на пенсию и их некем заменить. Остальные считают, что игры с государством – пустое занятие. Если взять все субсидии, которые получат в этом году от своей страны фермеры, что входят в местную ассоциацию КФХ, их хватит только на то, чтобы посеять от силы 400-500 гектаров яровых зерновых. Если я не права, пусть наш министр пересчитает, и я с удовольствием проведу работу над ошибками.

Кстати, я неоднократно предлагала Ивану Анатольевичу дать интервью газете «Крестьянский Двор» и по-возможности честно ответить на вопросы аграриев. Нет ни интервью, ни анонсированных когда-то нашим изданием результатов субботних телефонных разговоров, зато была масса приглашений к сотрудничеству, удобному для минсельхоза. Однако «мочить» таких, как Виктор Петрович Быков, я не согласна.

Знаете, что в качестве решающего аргумента сказал министр Макарову? «От других районов таких криков не слышно!» Сегодня я уже могу с полной ответственностью заявить, что это неправда. Прошедший буквально позавчера при невиданном аншлаге актив Марксовского района показал, что народ уже не готов относиться к нашей власти столь снисходительно, как было. Недаром даже Николай Васильевич Доровской, генеральный директор племзавода «Мелиоратор», которому впервые за последние восемь лет предоставили слово, начал вдруг говорить про ответственность элиты перед обществом. Мало кто понял, что он имел ввиду, но кто понял, сделает выводы.