Он слышал музыку полей

Детство и студенческие годы

Алексей Григорьевич Дояренко родился 15 марта 1876 года. Детство и отрочество Дояренко прошло в привольных украинских степях, в условиях идеальных для формирования личности незаурядной, самобытной, склонной к размыш­лениям, поэзии и другим видам творческой деятельности. В самом ро­ждении Дояренко была заложена тайна и двойственность положения. Доподлинно известно только то, что мать его, Марфа Савельевна, была местная кресть­янка, находившаяся в услужении в барском доме.

В 16 лет ее выдали за крестьянина соседней деревни Григория Дояренко, но спустя два года после рождения сына Марфа Савельевна ушла от мужа и стала работать экономкой небольшого имения в селе Марковка Харьковской губернии, где и прошло детство Алексея Григорьевича.

Сведения о реальном отце А.Г. Дояренко чрезвычайно скудны. Со слов Алексея Григорьевича мы знаем, что он был помещиком и саха­розаводчиком.

С помощью хозяина имения мать обеспечила сыну музыкальное воспитание, быстрое интеллектуальное развитие и светлое детство. Алексей рано научился читать, в семь лет при поступлении в гимназию прочитал на немецком «Лесного царя» Гёте, в пятом классе начал брать уроки фортепиано, а затем обучился играть на кларнете. Легко давались будущему великому агроному и иностранные языки: латинский и греческий.

В годы детства и отрочества он поражал разносторонностью открывшихся в нем дарований и самостоятельностью своих действий.

Как пишет один из немногих биографов Дояренко Н.В.Орловский: «Учился он легко, увлекся книгой «Научные развлечения» и начал проделывать разного рода «опыты». Мать приобрела для Леши у сельского фельдшера целую ла­бораторию, что положило начало домашней лаборатории, устроенной во флигеле». В 1892 году с золотой медалью Дояренко окончил Сумскую гимназию и поступил в Петербургский университет.

Первые впечатления от учебы, описанные Дояренко в его автобиографической книге, свидетельство­вали о необыкновенно доверительных отношениях, существовавших между самыми маститыми профессорами и студентами. В период обучения в университете Дояренко познакомился с Д.И. Менделеевым, Д.П. Коноваловым.

Материалы исследований, проведенных в домашней лаборатории летом, легли в основу дипломной работы («К вопросу об усвоении растениями почвенного азота в зависимости от метеорологических условий») будущего выдающегося агронома. Дояренко посвятил свою дипломную работу почвоведческой тематике. Напечатана она была в «Материалах по изучению русских почв» за 1898 год.

В 1898 году Дояренко окончил естественное отделение физико-математического факультета и одновременно окончил вольнослушателем юридический факультет того же университета, а также Петербургскую консерваторию по классу композиции и оркестровки. В этом же году поступил в Петровский сельскохозяйственный институт.

Учиться Дояренко было опять же очень легко. В институте он увлекся лекциями профес­сора Н.А. Карышева по политической экономии сельского хозяйства. В результате Дояренко оказался среди студентов, взявшихся за написание научных работ по данной тематике. Он проводил свое исследование на основании ма­териалов официальной статистики. Работа была посвящена движению земельной собственности за десятилетний период (1877-1887 гг.). В своей работе молодой исследователь обнаружил следующую динамику движения частного зем­левладения в России: распад группы среднего по размерам землевла­дения с усилением, с одной стороны, крупного землевладения, а с дру­гой, – дробление их на мелкие владения. Работа была издана в «Известиях Сельскохозяйственного института».

Написать дипломную работу ему, как и в университете помогли родные места. От своего настоящего отца, как мы полагаем, Николая Кирилловича Алчевского, Дояренко дос­тался в наследство участок земли. Алексей Григорьевич передал его в распоряжение крестьян с условием, что они будут его обрабатывать артельно с обязательным травопольным севооборотом. Научный руко­водитель Дояренко Вернер очень заинтересовался этим экспериментом и попросил подробно рассказать о нем, а потом посоветовал обрабо­тать материал и представить его, как дипломную работу по кафедре сельскохозяйственной экономики и организации хозяйства. Такая ра­бота была Дояренко написана и опубликована в «Вестнике сельского хозяйства».

Осенью 1901 года К.А. Вернер предложил Дояренко приступить к работе ассистента на кафедре сельскохозяйственной экономики и организации хозяйства. Так начался второй пе­риод жизни А.Г. Дояренко в Петровке, теперь уже в качестве ее пре­подавателя и ученого-исследователя.

Становление мэтра

Но работа на этой кафедре почему-то не устроила Дояренко, и он пере­ходит на должность ассистента на кафедру удобрений и частного зем­левладения, руководимой Д.Н. Прянишниковым. На молодого ассистента была возложена очень ответствен­ная задача – руководство вегетационными опытами, которые впервые были введены тогда в студенческую практику Д.Н. Прянишниковым, но пока что в них участвовали лишь немногие студенты из числа доб­ровольцев. Дояренко решает значительно увеличить их число, выдви­нув идею «превратить студенческие работы из практических упражне­ний в научно-исследовательскую работу». Эта идея была горячо под­держана Д.Н. Прянишниковым, и Алексей Дояренко с головой ушел в работу, сразу проявив недюжинные задатки организатора.

Прежде всего, был переоборудован и расширен вегетационный до­мик, что позволило привлекать к работе до сотни студентов. По пред­ложению Д.Н. Прянишникова А.Г. Дояренко разработал и заложил в 1912 г. уникальный опыт по изучению роли севооборота, бессменных посевов, удобрений и известкования в изменении плодородия почвы и урожайности сельскохозяйственных культур. Опыт продолжается до настоящего времени.

Свой трехлетний опыт работ со студентами Алексей Григорьевич обобщил в брошюре «Руководство к постановке вегетационных опытов для студентов». Как отмечал А.Г. Дояренко, участие студентов в постановке веге­тационных опытов «служило очень надежным испытанием исследова­тельских склонностей их». Действительно, из их числа вышел целый ряд научных исследователей, среди которых и наш прославленный ученый Николай Иванович Вавилов.

Поначалу результаты студенческих вегетационных опытов обраба­тывались Д.Н. Прянишниковым и публиковались в сокращенном виде в «Известиях института». С 1904 года к публикации и обработке мате­риалов стали привлекаться и ассистенты. Сборники «Из результатов вегетационных опытов» стали выходить при совместном авторстве Прянишникова, Дояренко, Шулова и других.

В 1911 г. профессор В.Р. Вильямс предложил А.Г. Доя­ренко стать его помощником по заведыванию опытным полем инсти­тута. В 1913 г. Дояренко официально стал заведующим опытным полем и оставался им вплоть до своего от­странения от преподавательской и научной деятельности в тогда уже Тимирязевской сельскохозяйственной академии в 1930 г. В годы работы на кафедре Прянишникова Дояренко занимался раз­работкой программ, так называемых крестьянских бесед. Как отмечает Алексей Григорьевич: « Крестьянские беседы были разработаны в го­ды вынужденного бездействия из-за забастовок 1901-1902 гг.».

А сами 1900-1901 годы были особенно памятны Алексею Григорьевичу. 25 мая 1901 года он женился на Марии Демьяновой, дочери профессора Н.Я. Демьянова. После свадебного путешест­вия Дояренко вернулся в Москву и приступил к своей работе на кафедре удобрений и частного земледелия, куда он был назначен, но представ­лению Д.Н. Прянишникова.

На основе материалов опытов по внесению минеральных удобрений на крестьянские поля, ученый сделал следующие выводы. «Результат этих опытов привел меня к убеждению, что основная причина низких урожаев в нечерноземной зоне заключается не в бедности почвы питательными веществами, а в других факторах, среди которых я выдвинул роль воздуха в почве. При плохой обработке и распыленности почвы воздух мог оказаться в недос­татке дли дыхания корней. Эта мысль была подхвачена агрономами, и развитие опытов на крестьянских полях пошло по новому пути».

По новому пути пошло не только развитие опытов на крестьянских полях. Занявшись вплотную изучением воздушного режима почвы, Дояренко создает новое направление в агрономии – агрофизику почвы. Применив новую методику, он установил, что запас почвенного воздуха расходуется растениями за 10-12 дней. Это наталкивает его на мысль о постоянном газообмене между почвенным и атмосферным воздухом, который Дояренко назвал «дыханием» почвы. «Дышит» почва под – действием колебаний суточных температур, поглощая азот. Именно за эти свои работы Дояренко, впоследствии, был назван первым россий­ским агрофизиком. Иными словами, он открыл новое направление науч­ных исследований в сельском хозяйстве.

Свои работы Дояренко публиковал в журнале «Вестник сельского хозяйства», а в 1905 году был утверждён редактором этого журнала. Дояренко-редактор публикует краткие обзоры о деятельности сельскохозяйственных обществ, занимается хроникой земской агрономической деятельности, освещает работу агрономических съездов, критикует сметные ассигнования по департаменту земледелия, обсуждает постановку аграрного вопроса в Думе и т.п. В своих статьях он отвечает на самые злободневные, остро дискуссионные вопросы земледельческой практики: о ранних и занятых парах, минеральных удобрениях и севооборотах на подзолистых почвах и т.п.

Перелистывая «Вестник», удивляешься объему собственной научной продукции Дояренко: в 1901 г. – 8 статей, 1902 г. – 14, из них одна с обзором деятельности сельскохозяйственных обществ, с продолжениями в семи номерах, в 1903 г. – 31 статья, из них одна на тему «Сахарная свекла в крестьянском хозяйстве», печатавшаяся в пяти номерах; в 1904 г. – 13, в 1906 г. – 5, в 1907 г. – 10, из них одна о ноябрьском съезде агрономов в двух номерах.

В 1908 г. Дояренко установил личный рекорд – 36 статей, из них одна «Постановка опытов с минеральными удобрениями на крестьянских землях», с продолжением в пяти номерах. И все это – не беглые заметки, а полноценная научная продукция крупного научного и общественного деятеля.

Зимой 1901-1902 г. во время студенческих забастовок группа ассистентов Петровской сельскохозяйственной академии разработала программы бесед с крестьянами. Дояренко начал совершенствовать свой природный талант лектора-пропагандиста на самой трудной форме – популярных бесед с народом, разъезжая с проекционным фонарем по селам Московской губернии. И здесь Дояренко проявил изобретательность: он изготовил большую серию великолепных цветных диапозитивов, показом которых оживлял свои беседы с крестьянами.

Свидетельств того, как проходили беседы с крестьянами, сохранилось немало. Сам Дояренко о многом сообщает в своих мемуарах. Бывший студент, а затем профессор Тимирязевской академии Орловский, на­писавший одну из первых биографий А.Г. Дояренко, также, подробно описывает общение Алексея Григорьевича с подмосковными крестья­нами: «Он организовал при Опытном поле для крестьян Московской области «Практический курс полеводства», в основу которого было положено «личное ознакомление крестьян с работами Опытного поля непосредственно в поле». Этот курс давался в виде десяти бесед на следующие темы: 1) пары и озимые хлеба; 2) травы и их роль в луговод­стве и полеводстве; 3) корнеплоды в полевом хозяйстве; 4) удобрения; 5) яровые хлеба; 6) посев; 7) уборка молотьба и сортирование; 8) маши­ны и орудия в полеводстве; 9) обработка дернины и пахота; 10) сево­обороты. Порядок этих бесед определялся сроками проведения тех или иных полевых работ на Опытном поле. А урожаи на нем достигали примерно 40 ц/га озимой ржи и пшеницы, 32 ц/га овса и 350 ц/га кар­тофеля. Было что показать крестьянам!

Эти беседы проводились «на природе». Слушатели размещались рядом с «конторой» на уложенных прямо на землю дубовых бревнах, а для размещения демонстраций на случай дождя были построены два небольших павильончика. Начиналось с крестьянских неспешных раз­говоров с Алексеем Григорьевичем «по душам» за чаем из ведерного самовара; беседа начиналась в 12 часов кратким его вступлением, где Дояренко в простой, доходчивой форме излагал весьма сложные вопро­сы агрономии. Затем слушатели шли в поле, на демонстрируемые по программе опыты, и здесь задерживались до 5-7 вечера. Стиль беседы был сугубо популярный, но без примитивного упрощенчества понятий. Профессор считал, что «господствовавший еще недавно взгляд на кос­ность, инертность и низкий уровень сельскохозяйственных знаний как основных тормозов хозяйственного прогресса в деревне при ближай­шем углублении в деревенскую жизнь должен уступить уверенности, что, по крайней мере, для переживаемого момента, это не соответствует действительности. Ярко выраженное стремление к улучшению своего хозяйства, «искание» новых путей, громадный запас практического сельскохозяйственного знания, наконец, громадный опыт в деталях техники – такова картина современной жизни деревни, открывающаяся при сколько-нибудь углубленном ее изучении». Конспекты крестьян­ских бесед публиковались в «Вестнике» с приложением к каждой бе­седе вопросника, содержащего около ста вопросов по теме.»

Дояренко изучал нужды сельского хозяйства, организовал монографическую се­рию экономико-статистических описаний, закладку различных опытов с парами, минеральными удобрениями и т.п. На крестьянские беседы он тратил свои выходные дни в продолжение десяти лет (1919-1929 гг.), до последнего года работы в академии. Это был действительно великий трудовой подвиг ученого, яркий в своей самобытности, но полузабытый последующими поколениями агрономов.

Особую роль сыграло Опыт­ное поле в деле подготовки высококвалифицированных научных кадров по опытному делу, в котором Дояренко также применил свой собствен­ный подход. Он добивался разносторонней подготовки практикантов к будущей самостоятельной научно-исследовательской деятельности.

Каждый практикант получал в свое распоряжение один опыт, где он был полным хозяином. Кроме того, были дни, когда он являлся руко­водителем всех работ на опытном поле – так называемым дежурным, а накануне выполнял роль помощника дежурного. Эти два дня, и особенно день дежурства, были самыми трудными в работе практиканта. Бывали всякие промахи, от заведующего и его помощника требовалось очень внимательное и тактичное наблюдение за работой дежурного. Однако всякого рода отмены и изменения распоряжений делались только самим дежурным – полным хозяином в данный момент. Годовые отчеты прак­тикантов ставились на общее обсуждение.

«Много горячих споров, смелых выводов, обобщений и предложений, граничащих с фантазией, а иногда и разочарований бывало на этих отчетных собраниях, где вы­ковывались будущие опытники», – писал Алексей Григорьевич в своих воспоминаниях.

 Беседы с крестьянами вписывались в общий план работ по подготовке специалистов сельского хозяйства, развора­чивавшихся на опытном поле Петровской сельскохозяйственной академии. Иными словами, Дояренко считал уровень подготовки крестьян сопоставимым с уровнем основной массы студентов!

На основе собранных материалов он начал в 1907 г. читать в институте приват-доцентский курс сельскохозяйственного опытного дела, а несколько лет спустя с помощью студенческого кружка подготовил первый «Справочник по сельскохозяйственным опытным учреждениям России».

В 1909 г. Дояренко организовал курсы по переподготовке агрономов, которые действовали в течение четырех лет, собирая до 150 слушателей, пока не были закрыты административным распоряжением царского правительства. Впоследствии Дояренко вспоминал о замечательно дружной атмосфере, установившейся среди слушателей и лекторов, а также об общем подъеме, который царил в аудиториях и на практических занятиях. Много сил и внимания в эти же годы Алексей Григорьевич уделял созданию Высших женских (Голицынских) сельскохозяйственных курсов, где для младших курсов он читал «Введение в агрономию», а для старших – «Общее земледелие». В своих воспоминаниях о Дояренко Е.М. Цветаева (слушательница курсов) пишет: «Алексей Григорьевич был исключительный профессор, чудный человек, хороший товарищ и друг. Тот, кто сталкивался с ним на жизненном пути, никогда не сможет его забыть». Еще одна голицынка А.М. Воронина-Ивановская вспоминает о нем, «как о человеке, который служит примером высокого гуманизма и просветителя широкого круга людей...».

В 1914 г. А.Г. Дояренко был представлен В. Р. Вильямсом на заведование кафедрой общего земледелия и к ученому званию профессора. В.Р. Вильямс писал: «В лице А.Г. Дояренко мы имеем не начинающего, подающего надежды молодого работника, а уже человека с совершенно ясными, выношенными, продуманными и окрепшими научными взглядами, работника с совершенно определившимся строго научным направлением».

Время тяжёлых испытаний

В годы Первой мировой войны Дояренко ра­ботал в различного рода временных и постоянных общественных и го­сударственных организациях, призванных решать вопросы развития сельского хозяйства страны, кооперации и т.п. Алексей Григорьевич всегда ставил на первое место науку и вопросы агрономии, он никогда не включался в политику , но эпоха диктовала свои правила.

Неурожай 1921 года привел к голоду, затронувшему обширные территории страны, в особенности Поволжье. На проходившем в июне 1921 г. VI Всероссийском съезде «по сельскохозяйственному опытному делу» бывший министр продовольствия во Временном правительстве, известный экономист С.Н. Прокопович предложил обратиться к советской власти с инициативой создания общественного комитета по борьбе с голодом. Инициатива была поддержана видными общественными деятелями и учеными. 21 июля 1921 г. ВЦИК утвердил статус общественного Всероссийского комитета помощи голодающим (Помгола). Вступил в него и Алексей Григорьевич Дояренко.

Однако 26 августа 1921 года Ленин попросил Сталина поставить на Политбюро вопрос о немедленном роспуске Помгола и аресте или ссылке его лидеров, на том будто бы основании, что они «не желают работать». Он также потребовал, чтобы прессе было указано «на сотни ладов» «высмеивать и травить не реже одного раза в неделю в течение двух месяцев» его членов. В сентябре все общественники были арестованы ЧК и посажены на Лубянку. Через прессу их обвинили во всевозможных контрреволюционных деяниях.

А.Г. Дояренко был арестован, но вскоре освобожден.В 1924 г. ему удается организовать издание «Научно-агрономического журнала». Огромный материал, накопленный на Опытном поле академии, появляется в виде отдельных статей А.Г. Дояренко и его сотрудников на страницах нового журнала.

За семь лет своего существования «Научно-агрономический журнал» превратился в авторитетный орган, полноценно освещавший основные достижения советской агрономии и получивший широкую известность за рубежом.

 В 1924 г. в серии сводных работ, называвшейся «Итоги работ русских опытных учреждений», под редакцией А.Г. Дояренко были опубликованы монографии его сотрудников: В.В. Квасникова – по обработке паров, Н.В. Лобанова – по засухе и борьбе с нею, Д.А. Конева – по обработке почв под яровые, П.А. Некрасова – о водном режиме почв, А.А. Кудрявцевой – о селитре в почве. Эти сводки до сего времени широко используются в опытно-исследовательской практике.

19 декабря 1926 г. в старом актовом зале МГУ с большой теплотой и торжественностью агрономической общественностью был отпразднован юбилей Дояренко. Земельный отдел Московского Совета депутатов трудящихся к 25-летию научной, педагогической и общественной деятельности издал избранные работы и статьи Алексея Григорьевича.

Во введении к изданию говорилось, что А.Г. Дояренко «русский агрофизик ...педагог-опытник, который создал целую школу опытников и особое направление опытной работы, чрезвычайно широко раздвинув рамки опытной работы и углубив ее содержание благодаря талантливому применению ряда методов лабораторных исследований». Особо отмечалась его деятельность как агронома-общественника, который «неустанно проявлял внимание и живой интерес ко всем важнейшим современным вопросам агропомощи и непосредственно участвовал в работе по проведению достижений опытного дела в среде сельскохозяйственного населения...».

В этом двухтомнике появился впервые и полный список его работ. «Вестник сельского хозяйства» посвятил юбилею специальный номер.

В статье А.П. Левицкого «Кто он?» говорилось: «Если бы судьбе могло быть дано определенное задание создать для современной эпохи идеальный тип руководителя агрономической мысли, то она не смогла бы лучше и полнее разрешить эту задачу, как путем создания Дояренко таким, какой он есть, в том обаятельном гармоничном сочетании его многосторонних талантов, которые делают его положительно незаменимым на своем посту. Крупный исследовательский талант с весьма удачным сочетанием основных элементов такового, а именно богатства творческой инициативы, широкой эрудиции и тонкого остроумия при разработке методики исследования, чрезвычайная отзывчивость на запросы окружающей жизни, исключительная простота, терпимость и любовность в отношениях с людьми, мягкость характера при стойкости своих взглядов и убеждений, тонкая музыкальность при общем чутком понимании красоты в природе, жизни и искусстве – таковы схематические контуры этой исключительной личности...».

Отгремели юбилейные речи... В 1928 г. Алексей Григорьевич пережил тяжелую потерю: после продолжительной тяжелой болезни умерла жена – Мария Николаевна. Но его научная деятельность не ослабевала. В «Научно-агрономическом журнале» за 1928 г. он публикует новаторское предложение о синтетическом методе в полевом опыте. Это дало начало постановке многофакторных полевых опытов у нас и за границей. На Опытном поле Дояренко организует оригинальные опыты с обычным дренажем гончарными дренами, с кротовым дренажем и вертикальным микродренажем в целях борьбы с переувлажнением почв нечерноземной полосы. Методы полевого дренажа были впервые испытаны в агрономических опытах.

При энергичном содействии Дояренко в Ленинграде профессором А.Ф. Иоффе был основан Агрофизический институт; развивались давние связи Дояренко с Институтом табаководства (Краснодар), с Институтом чая (Грузия). Но 29 сентября 1921 года А.Г. Дояренко был отстранен от чтения общего курса земледелия.

Осенью 1929 г. он выехал во Владивосток для организационной помощи опытным станциям Дальнего Востока (Никольско-Уссурийск, Благовещенск, Чита), ознакомился с Университетом, Ботаническим садом основанным акад. В. Л. Комаровым.

В декабре 1929 г. Дояренко выехал в Тбилиси читать курс опытного дела чаеводам. Курс сопровождался посещениями различных научных учреждений, экскурсиями по окрестностям и имел огромный успех.

16 февраля 1930 г. Дояренко был арестован, обвинен в принадлежности и даже руководстве несуществующей Трудовой крестьянской партией (ТКП) и приговорен к 5 летнему заключению.

Находясь в заключении, Дояренко продолжал интенсивно работать, причем не только в научном плане, но сочиняя музыку различных жанров и направлений. За 5 лет пребывания в Бутырках, на Лубянке и в Суздале Дояренко написал: «Курс общего земледелия»; начерно курс опытного дела; «Занимательную агроно­мию»; планы, программу и несколько глав «Агрофизики»: агрономи­ческий контроль, о хатах-лабораториях» и вторично, «Жизнь поля».

В тюрьме Дояренко серьезно занялся сочинением музыкальных произведений: опер, романсов и песен. Так, например, 1932 годом датируется написание оперы «Герой нашего времени». В 1933 г. была написана опера «Горе от ума».

Судьба конфискованных при аресте рукописей А.Г. Дояренко, а также того, что он писал в тюрьме, как это часто бывало в те времена, так и осталась неизвестной.

Срок заключения А.Г. Дояренко в суздальской тюрьме заканчивал­ся в марте 1935 г. «Не помню от него ли, или от следователя, но я узнала, что он будет сослан в Киров на три года. Так и случилось», – пишет Е.А. Дояренко, его дочь.

А.Г. Дояренко с дочерью Еленой.

Жизнь Дояренко в Кирове длилась до 1939 г. Сначала все складывалось очень неплохо. Истинный ученый, Дояренко активно вклю­чился в исследовательскую, преподавательскую и консультационную деятельность. Дояренко работал консуль­тантом, вел экспериментальную работу по цементированию почв. Он считал, что распыление вятских почв является одной из при­чин их низкого плодородия. Немало потрудился Дояренко на местной опытной станции. Он также читал лекции для работников сельского хозяйства.

Такое благоприятное положение дел длилось всего лишь год. В начале 1936 г. Дояренко, как высланный (пораженный в правах), был отстранен от чтения лекций, а затем и от работы по подготовке сель­скохозяйственной выставки.

В 1937 г. Дояренко отстранили от работы на опытной станции и он последний год жил только надеждой на скорое окончание ссылки в Кирове. Только в начале 1939 г. Дояренко смог уехать из этого города.

До 19 марта того же года он жил у матери и сестры в Курске. Затем он вернулся в Киров и в последних числах марта приехал в Москву к до­чери. В Москве Дояренко сразу же начал поиски работы. «Но, – как пишет Е.А.Дояренко, – времена были смутные, все всего боялись. Все обещали, ахали, охали и только».

В Саратове

Работу предложил старый знакомый Н.Я. Ицков, директор Института зернового хозяйства Юго-Востока в Саратове. И Дояренко 22 апреля 1939 г. поехал в Саратов.

Ицков действительно создал для Дояренко все условия, но вскоре директором стал Рязанов, бывший руководитель другого саратовского сельскохозяйственного научного учреждения – Сельскохозяйственного института (СХИ). Дояренко начал думать о переезде. Предложение занять кафедру поступило от академика Соколовского из Харькова. Приглашали Дояренко и в Киев, и во Львов.

Переезду помешала война. Она же дала новый импульс деятельности. Были призваны в армию многие сотрудники института. В частности, заведующий отделом, в котором работал Алексей Григорьевич, ушел на фронт, и Дояренко пришлось выполнять функции руководителя, хотя его положение бывшего заключенного при других обстоятельствах едва ли позволило ему занимать руководящую должность.

«У него стало много работы, – пишет Е.А. Дояренко. Особенно увлекало его руководство аспирантами. Он много возился с ребятами, руководил хором, танцами. Написал несколько новых песен».

Жилищные и прочие материальные условия позволяли Дояренко взять к себе мать. «Жил он в то время один, у него была хорошая большая комната в директорском доме», – пишет Е.А. Дояренко.

Он поехал за ней летом 1941 г. Обстоятельства военного времени вынудили его избрать не прямой, а окольный путь. Он речным путем добрался до Ульяновска. Здесь с ним приключилось несчастье: он сломал ногу, и дальнейшее его путешествие оказалось невозможным. Когда же он поправился, Курск уже был занят немецкими войсками.

Дояренко в годы войны написал немало работ, посвященных развитию сельскохозяйственного производства в этот тяжелейшее для страны время. Он довольно часто выезжал в Москву, делал доклады. «Встречали его очень тепло, но все же чувствовалась какая-то настороженность и напряженность. Какое-то двойственное отношение чувствовалось к нему и в институте», – писала в своих мемуарах Е.А. Дояренко. «Наряду с очень хорошими, теплыми отношениями с сотрудниками, иногда проскальзывало недоверие и отчужденность, которое усилилось к концу 1948 г.».

Где-то в один из летних месяцев 1948 г. Дояренко навестил А.А. Угримов, работавший инженером на одной из мельниц Саратова. Вот как описывал А.А. Угримов встречу с давним другом своего отца в Саратове: «И был только один светлый луч в этой пыльной мгле. От отца я узнал, что в Саратове живет и работает профессор Дояренко, которого я помнил по Петровско-Разумовской академии, куда в 20-х годах мы с отцом иной раз заезжали по дороге в Рахманово. Рахманово – опытное хозяйство возле станции Хлебниково под Москвой, где отец был заведующим в эти годы.

Запомнилось доброе, веселое, умное бородатое лицо. В надежде, может быть, устроиться при сельскохозяйственном институте по испытанию мукомольных и хлебопекарных качеств пшеницы, я стал разыскивать Дояренко. Не сразу его нашел. Сперва попал в учебный институт, и мне долго никто ничего ответить не мог, никто о Дояренко здесь не слыхал, что уже само по себе было удивительно. Потом кто-то догадался мне подсказать, что искать его надо в институте Растениеводства Юго-востока (там, где до революции работали А.И. Стебут, а в 20-х годах Н.И. Вавилов). Институт помещался за городом, среди опытных участков и полей. Ехал я довольно долго на трамвае, потом еще шел пешком по территории института. Наконец, мне показали жилой белый домик среди акаций, где жили сотрудники; я постучался в указанную дверь. Мне открыл сам Алексей Григорьевич Дояренко, я его сразу узнал. Когда я себя назвал, его глаза радостно и весело засияли, и никакой, даже малюсенькой тени беспокойства в них не промелькнуло (а я уже приучался глядеть в глаза). В двух его комнатах царил большой беспорядок, на большом письменном столе навалом лежали книги, рукописи, разные предметы. Тут же на полу стояли горшки и ящики с какими-то растениями. Стояло, кажется, и пианино с нотами – ведь он были музыкантом.

Алексей Григорьевич посадил меня на низкий топчан и стал с жадным интересом расспрашивать о папе, о семье, обо мне за весь длительный период нашей заграничной жизни. Наконец-то я в Саратове нашел своего человека, сразу близкого; наконец-то я был в доме, где чувствовал себя дома. Сразу же установились теплые отношения, сразу с полуслова он понимал суть моих затруднений, забот и волнений… Словом, я почти мгновенно обрел друга.

О себе Алексей Григорьевич мельком тоже рассказал. Он был одним из немногих уцелевших в живых представителей той талантливейшей плеяды русских ученых-агрономов, биологов, почвоведов, которых почти начисто уничтожили за последние десятилетия и заменили разными Лысенками. Теперь он занимал в институте очень скромное положение, фактически как сосланный, видимо, под надзором. Я смотрел на него, оглядывался вокруг и думал: вот в каких условиях живет большой ученый... Но вид у него был довольный, веселый, как у человека, нашедшего такой источник жизни, до которого другим и не добраться. Через некоторое время в комнату вошла молодая еще женщина, показавшаяся мне необычайно красивой. И не только внешностью: она обладала удивительным, чисто русским шармом при поразительной легкости, простоте и скромности движений, обращения, разговора. Белокурая, с очень правильными и чистыми чертами лица, сине-серыми глазами. Когда она вошла, он, как мне показалось, просиял от счастья, не скрывая того; она же, как бы сдерживалась и тем была еще милее. Возможно, мысли, пришедшие мне тогда в голову, – чистая фантазия. Но в тот момент счастье этих двух людей явилось для меня неоспоримой действительностью. Я думаю, что так оно и было, и счастье это было чудесным, красивым, сияющим, ощутимым мне извне. А ведь Дояренко был, конечно, не только ученым, но и художественно одаренным человеком: он и стихи писал, и музыку.

Когда уже смеркалось, мы вышли наружу и уселись на скамеечке перед домом. Со степи дул легкий ароматный теплый ветерок. На очень небольшом кусочке земли были разбиты клумбочка и грядки, на которых росли и цвели ухоженные цветы. «Вот это мой сад», – сказал Алексей Григорьевич, с необычайной нежностью указывая на цветы и кустики сирени вокруг. Мне же было так хорошо, что я с трудом поднялся, чтобы уходить. Он сам предложил выяснить возможность моего устройства в лабораторию института и даже загорелся этой мыслью».

Выйти из кризисной ситуации Дояренко помогла уникальная способность переключаться с одного вида деятельности на другой. Ученый переключился на литературную работу: восстановил книгу «Жизнь поля». Окончательно подготовил «Занимательную агрономию» и начал писать мемуары, которые он назвал «Моя жизнь», а в издательстве им дали название «Из агрономического прошлого».

В 1954 г. А.Г. Дояренко исполнилось 80 лет. Алексей Григорьевич получил очень много поздравительных писем и телеграмм, адресов и подарков от отдельных лиц и научных организаций. Примерно в это же время произошел еще ряд значительных для него событий. После прихода к власти Н.С. Хрущева случилась смена приоритетов в развитии сельского хозяйства страны и, соответственно, были несколько скорректированы основные направления научных исследований.

В 1954 г. Хрущев приезжал в Саратов. Посетив институт зернового хозяйства, руководитель страны критиковал его работу, посетовав, что нет теперь исследователей уровня, Н.М. Тулайкова и А.Г. Дояренко. В Саратове Хрущеву услужливо сообщили, что Дояренко жив! Перемена в положении опального профессора была впечатляющей.

20 ноября 1954 г. А.Г. Дояренко написал и отправил письма с критикой системы земледелия агронома Т.С. Мальцева. Дояренко очень уважительно в целом оценил агрономическую деятельность Мальцева. Критика касалась, в основном, нюансов применения травопольной системы. Мальцев использовал однолетние травы. Дояренко считал их бесполезными и даже вредными. Вред использования однолетних трав, по мнению А.Г. Дояренко, еще не успел проявиться во всей своей силе, поскольку использовался Мальцевым исключительно на целинных землях. В будущем и на целинных землях, как полагал Дояренко, отрицательные последствия посевов однолетних трав проявятся в виде снижения качества почвы и сорняков.

И вот, начиная с 1955 г., начали появляться научно-популярные книги А.Г. Дояренко: «Занимательная агрономия», «Жизнь поля». Алексей Григорьевич был очень доволен. Из-за преклонного возраста и плохого зрения, он не принимал участия ни в правке, ни в просмотре рукописей перед их изданием. Последняя книга, которую он очень хотел бы увидеть напечатанной, – «Моя жизнь» вышла в свет уже после его смерти под названием «Из агрономического прошлого». В последующие годы выходили из печати и другие работы А.Г. Дояренко.

Сам Алексей Григорьевич скончался 9 мая 1958 г. в Саратове. Похоронен на Саратовском кладбище, невдалеке от могилы Н.Г. Чернышевского, чьими публицистическими трудами он увлекался еще в юности, и рядом с памятником выдающемуся генетику-селекционеру Н.И. Вавилову, такому же стойкому борцу за научную идею, его другу и соратнику.

С именем Дояренко связана целая эпоха творчества в области земледелия, растениеводства. Это был человек, опережающий свое время, двигающий прогресс. И достойно будет закончить историю его жизни словами: «Feci quod potui, faciant meliora potentes» – «Я сделал, что мог; кто может, пусть сделает лучше».

Материал подготовила Ирина СИРИН